Закат империи США: Кризисы и конфликты

Война между шиитами и суннитами в Ираке, унесшая десятки тысяч жизней, возобновляется. Иракские сунниты, включая крупнейшие племена и политические партии, требуют равноправия и возвращения им гражданских прав при относительно новой ассиметричной политической системе Ирака под руководством премьер-министра Нури аль-Малики. Массовые протесты и непрекращающиеся забастовки были организованы с единым и четким политическим посланием. Однако многочисленные партии используют поляризацию общества всеми мыслимыми способами: они сводят старые счеты, толкая страну назад на грань гражданской войны, усиливают продолжающиеся беспорядки в различных арабских странах, что особенно заметно на примере Сирии, а в некоторых случаях корректируют сектантские границы таким образом, чтобы создать широкие возможности для бизнеса.

Да, деление на секты и бизнес в сегодняшнем Ираке идут рука об руку. По сообщениям агентства Reuters, компания Exxon Mobil наняла Джефри Джеймса, бывшего посла США в Ираке (в 2010–2012 годах), в качестве «консультанта». Безусловно, этот факт является примером того, как послевоенная дипломатия и бизнес стали естественными союзниками. Но у данной истории есть продолжение. Используя преимущества автономии района Курдистана, гигантская международная нефтегазовая корпорация заключила выгодные сделки независимо от центрального правительства в Багдаде. Последнее начало наращивать численность войск близ границы спорного богатого нефтью региона. Курдское правительство сделало то же самое. Будучи не в состоянии предугадать, кто одержит верх в назревающем конфликте и, таким образом, будет контролировать запасы нефти, руководство Exxon Mobil никак не могло решить: исполнять ли компании контракты, подписанные с курдами, или же заключить, возможно, еще более выгодные контракты на юге страны.

Сегодня будущее Ирака определяется различными силами, в числе которых нет практически ни одной, состоящей из иракцев, стремящихся объединиться. Оказавшись между жестким сектантством, экстремизмом, жаждой власти, накапливающей богатство элитой, региональными властями, западными интересами и жестоким военным наследием, народ Ирака испытывает безмерные страдания, которые не могут оценить ни откровенно политический анализ, ни статистика. Гордая нация, обладающая впечатляющим человеческим потенциалом и необычайными экономическими перспективами, оказалась разорвана в клочья.

Иракский писатель Аль-Алак, живущий в Великобритании, в связи с десятой годовщиной оккупации Ирака призывал отдать должное детям, «молчаливым жертвам» этой страны. Согласно данным Министерства труда и социальных отношений Ирака, отмечал он, 4,5 миллиона детей сегодня являются сиротами, и «шокирующие 70 %» из них потеряли своих родителей после оккупации 2003 года. «Около 600 000 детей сегодня живут на улице, не имея ни крова, ни еды, для того чтобы выжить», — написал Аль-Алак. А те из сирот, что попали в немногочисленные государственные приюты, сегодня не имеют возможности удовлетворять свои самые насущные потребности.

Расстояние между площадями Тахрир в Каире и Таксим в Стамбуле невероятно велико. Никакой дорожной карты не хватит, чтобы, используя известный опыт первой, объяснить обстоятельства, приведшие ко второй. Многие пытались говорить о схожести между этими событиями. Вслед за народным восстанием, охватившем Египет в начале 2011 года, воспринимаемым под общим названием «Арабская весна», некоторые аналитики стали предрекать наступление таких «весен» по всему региону и за его пределами. Когда протестующие вышли на улицы нескольких турецких городов, сравнения возобновились с новой силой.

Как только было признано, что «Арабская весна» открывает определенного рода возможности, США, Великобритания и Франция быстро обратили ее в свою пользу. Правительства этих стран либо прилагали усилия, для того чтобы политически перекроить регион Ближнего Востока, либо делали все возможное, чтобы революционные страсти привели к угодным для них результатам.

Когда арабские диктаторы издевались над мирными, в большинстве своем, протестующими, войны, в полном смысле этого слова, не были актуальны. Но так продолжалось до тех пор, пока не начали вмешиваться страны Североатлантического Союза (НАТО). В результате в Ливии восстание, в котором применение оружия было весьма ограниченным, привело к полноценной войне: тысячи людей погибли, были ранены и пропали без вести. Война в Ливии изменила демографическую ситуацию в некоторых частях страны. Целые районы были подвергнуты этническим чисткам. Бенгази, судьбой которого был особенно озабочен британский премьер-министр Дэвид Камерон, теперь находится в руках многочисленных групп боевиков, конкурирующих между собой за влияние. Но когда временный командующий ливийской армии Салем Кониди 15 июня выступил по национальному телевидению с предупреждением о возможных массовых убийствах, его слова вряд ли засекли радары НАТО.