Закат империи

— Пойдём, я угощу тебя ужином и славной выпивкой, — обратился к нему Максимиан, боясь, что тот исчезнет. За время своих странствий — сначала вместе с Беатрисой, а потом и в одиночестве — Максимиан уже научился разговаривать с простонародьем и тщательно скрывать свою патрицианскую надменность. Единственное, что ему пока не удавалось, так это справиться с брезгливостью — плебс ужасно вонял!

— Я и сам могу за себя заплатить! — с неожиданным вызовом заметил его спутник, но потом взял лошадь Максимиана под уздцы и провёл её в ворота, громко зовя хозяина.

Владельцем таверны «Золотой баран» оказался неуклюжий толстяк с гладко выбритым подбородком и такой же гладкой, сияющей при свете факелов лысиной, обрамленной остатками белокурых кудрей, делавших его похожим на патриарха. С редкой учтивостью, приятно удивившей Максимиана, он тут же провёл его в лучшую комнату второго этажа, пообещав позаботиться о лошади и немедленно подать ужин.

— Почему он назвал эту комнату лучшей? — с иронией спросил Максимиан, осматриваясь. — Потому что здесь стоят свежеоструганный стол и табуреты?

— Не только поэтому, — ответил его спутник, который нерешительно вошёл в комнату вслед за Максимианом и теперь стоял в дверях, словно ожидая дальнейших приказаний. — Просто в этой комнате убираются после каждого гостя.

— Понятно, — усмехнулся поэт и только теперь присмотрелся к спасённому им человеку. Он был невысокого роста, с кривоватыми ногами, зато крепкого телосложения. Волосы его были грязны и всклокочены, а не слишком-то красивое лицо с перебитым носом перемазано в земле, но взгляд, который он исподлобья устремил на Максимиана, отличался изрядной долей смышлёности, и это сразу понравилось поэту.

— Ну, садись, — произнёс он, указывая на табурет и опускаясь на другой. — Я Фений Руф, торговец, прибыл в этот город по своим делам...

— Меня зовут Афраний...

Но тут хозяин принёс кувшин вина и чаши. Пока он ходил за копчёным окороком, сыром и хлебом, Максимиан и Афраний успели опорожнить по одной чаше, продолжая присматриваться друг к другу. И только после того, как хозяин, принеся ужин, окончательно ушёл и плотно прикрыл за собой дверь, разговор возобновился.

— Почему ты всё время называешь меня господином? — поинтересовался Максимиан, дождавшись, пока его собеседник снова нальёт им обоим вина.

— Потому что я был слугой в богатом доме и умею разбираться в людях.

— А что бы ты сказал, если б я предложил тебе наняться ко мне на то время, что я проведу в этом городе?

— Я благодарен тебе жизнью, поэтому не стал бы отказываться...

— Ну, тогда расскажи, за что тебя преследовали те люди?

— Поклянись, что не выдашь меня стражникам!

Максимиан не слишком удивился этой просьбе, но с трудом сдержал уже готовые сорваться с языка слова: «Клянусь честью патриция!» Вместо этого он поискал глазами распятие, перекрестился и торжественно сказал:

— Клянусь пресвятой Богородицей! — Чуть помедлив, он добавил: — Да и зачем бы я стал выдавать своего слугу?

Афраний кивнул головой, запрокинул голову назад и, допив вино, со стуком поставил чашу на стол.

— Я убил человека.

Максимиан кивнул головой с таким видом, словно говоря: «Эка невидаль», а вслух произнёс:

— Расскажи подробнее.

Видимо, его невозмутимая реакция успокоила Афрания, потому что он стал рассказывать всё более откровенно. И чем дольше он говорил, тем более удивительным становился его рассказ. Оказывается, вчера вечером в одной из таверн города к нему и его приятелю подсел какой-то странный человек. Он всё время кутался в плащ, однако Афраний сумел его разглядеть. Это был крупный и сильный старик лет пятидесяти, с седой бородой, выпученными, как у рака, глазами и огромным отвисшим носом. Он был явно богат, поскольку сделал обоим приятелям предложение, повергшее их в изумление.

— Завтра вечером, — заявил он, — из того входа в катакомбы, который начинается в пригородном некрополе, неподалёку от Кальвенциано, вылезут два человека. Вас будет четверо, и вы должны будете убить этих людей, тут же похоронить их, а затем явиться в эту же таверну за окончательной расплатой. Вот вам аванс, а остальную сумму я на ваших глазах передам хозяину.

Ошеломлённые видом одного только аванса, оба приятеля тут же согласились, и незнакомец исчез. А дальше началось самое странное. В назначенный предзакатный час Афраний и его друг явились к входу в катакомбы, начинавшиеся прямо на территории некрополя, и застали там ещё двух подозрительных типов. Все четверо обменялись настороженными взглядами, а затем, обнажив принесённое оружие, стали терпеливо ждать. Уже тогда Афранию очень не понравилось, что у него с приятелем были только кинжалы, а у тех двоих мечи, но он постарался не подавать виду, напоминая себе об осторожности.