Закат команданте

– Есть такое дело. А ты чего домой не идешь?

– С бумагами засиделся. – Старцев ослабил галстук, давая понять, что визит носит неофициальный характер. – Не против компании старого друга?

– Друзьям всегда рад.

Шабаров поднял с приставного стола электрочайник, потряс в воздухе, проверяя, есть ли в нем вода, вставил шнур в гнездо и подключил к розетке. Карболитовая ручка опустилась вниз, открывая взору выгравированную надпись «Красный выборжец». Чайник был подарком генералу Шабарову от коллег в связи с переводом из начальников нелегальной разведки в специальные советники начальника ПГУ, и он им очень дорожил.

– Нянчишься с детищем? – кивком Старцев указал на кипу бумаг.

– Не спрашивай, Коля, и без расспросов тошно.

– Дело хозяйское. Чай цейлонский? – Старцев не стал упираться и перевел разговор в бытовое русло.

– Отечественный, грузинский, – Шабаров всыпал в заварочный чайник щедрую порцию чайных листов. – Зато сахар кубинский.

– Я закурю? – Старцев полез в карман за пачкой сигарет. – Весь день в делах, спокойно не покуришь.

– Дыми, пепельница на столе, – разрешил Шабаров. – А я от своего «Казбека» уже кашлять начал. Пачки три за день издымил.

– Ого! Личный рекорд устанавливаешь?

– Пальцы крашу. – Шабаров выставил вперед пальцы, окрашенные в никотиново-рыжий цвет.

– Тяжела ты, шапка Мономаха, так, Алексей Петрович?

– Иди ты, Коля. – Шабаров улыбнулся. – Тебе небось на начальницком месте тоже не так легко.

– Бывает, – согласился Старцев. – Да куда денешься? Взялся за гуж, не говори, что не дюж.

– Что это ты сегодня поговорками сыплешь?

– К слову пришлось. Так что, чаевничать когда будем?

Шабаров налил заварку в два граненых стакана, добавил кипяток, поставил стаканы в подстаканники и выставил перед гостем. Из тумбочки достал вазочку с сахаром.

– Сахар сам сыпь. Не жалей, этого добра у нас в достатке. – Шабаров сел напротив Старцева, закурил папиросу. – Пожевать, извини, ничего нет.

– Обойдусь. – Старцев всыпал сахар в стакан, размешал и с удовольствием отхлебнул. – Хорош!

Некоторое время они сидели молча, наслаждаясь табачным дымом и крепким чаем. Когда стаканы опустели, Старцев затушил сигарету и спросил:

– Ты на машине? Может, подбросишь?

– А твоя где?

– У водителя племянница рожает, повез ее в роддом и пропал с концами. – Старцев улыбнулся. – Видно, затянул его процесс.

– Так вот почему ты так поздно, – догадался Шабаров. – Доброта подвела.

– Можно и так сказать. Ну что, подбросишь?

– Могу машину одолжить, – предложил Шабаров.

– А сам как добираться будешь или решил в управлении ночевать?

– И переночую не страшно. Зато утром не нужно будет время на дорогу тратить, – то ли шутя, то ли всерьез, заявил Шабаров.

– Ладно, Леша, выкладывай, что тебя гложет. Вижу ведь, что не ради чая и ночевки в кабинете сидишь.

– Оставь, Коля, ты же знаешь нашу работу, не могу сказать!

– А ты скажи то, что можешь, – предложил Старцев. – На то ты и разведчик, чтобы уметь запретные темы обходить и докладывать так, чтобы только суть непосвященным понятна была, а детали в стороне оставались.

– Не проси, Коля. Не могу.

– Тогда вместе в управлении заночуем. Диван у тебя удобный, пружины не скрипят? – Старцев поднялся и пошел к дивану, будто действительно собирался его пощупать.

– Не дури, Коля! Детский сад тут устроил! – Шабаров устал настолько, что даже рассердиться как следует не мог.

– Это ты ночлежку из кабинета устраиваешь. – Голос Старцева зазвучал сурово. – Сидишь, закрывшись, весь кабинет продымил. Запах, как в бендежке у забулдыги-слесаря.

– Отставить фамильярности, подполковник!

– Не козыряй званием, генерал-майор. – Старцев возвысил голос. – Я к тебе не как к старшему по званию пришел, а как к другу. Вот и встречай меня как друга.

– Ладно, не шуми, Коля, – сбавил тон Шабаров. – Просто мне сейчас правда не до споров. У меня без них голова болит.

– Вот и поделись своей головной болью с другом, – настаивал Старцев.

– Все равно не отстанешь?

– Не отстану, Леша!

– Ладно, слушай. Только без имен и географических объектов, ясно?

– Ясно, товарищ генерал-майор, – пошутил Старцев. – Без имен, без названий, без слов.

– Садись, шутник, сказку сказывать буду. – Шабаров снова уселся за стол. – Ситуация следующая: есть документ, составленный моим агентом, и все в нем вроде бы понятно изложено, гладко, может, слишком сентиментально, но по делу. Только что-то меня все равно беспокоит. Как будто хотел он сказать больше, чем я могу понять. Бывало у тебя такое ощущение?

– Случалось, – подумав, ответил Старцев и тут же спросил: – Документ шифрованный?

– Разумеется. Гриф-то «совершенно секретно», – ответил Шабаров.

– Дешифровальщик у тебя давно служит?

– Он вообще не мой человек, а к чему ты клонишь?

– Дай оригинал на расшифровку своему дешифровальщику, – посоветовал Старцев. – Это как с переводом с иностранного на русский. Один и тот же текст разные переводчики по-разному переводят, особенно если составлен он, как ты сказал, сентиментально. Неопытный дешифровальщик мог эмоции от себя добавить, а они текст исказили, вот у тебя и возникло ощущение, будто текст неполный.