Закат Луизианы

– Коли хотите помочь Вайде, поезжайте от ее дома дальше по дороге. С четверть мили. Там есть тропинка, ведущая к болоту. Дойдете по ней до хибары у воды и там найдете объяснение, почему Вайда такая странная.

Она повернулась уходить, а Мустейн сказал:

– Эй, я хочу поговорить с вами!

– Мне нужно вернуться в дом!

– С какой стати вы мне помогаете? – спросил он, внезапно заподозрив неладное.

– Вайда моя подруга. Она сидела со мной, когда я была маленькой. Вы поможете ей, я помогу вам. – Арлис попятилась, взбивая пятками крохотные клубы желтой пыли. – Лучше всего увезти Вайду из этого проклятого города!

10 Час молитвы

За ресторанчиком «Лунный свет», в тени навеса, развернутый к зарослям черемухи, стоял ржавый металлический шезлонг со следами облупившейся бирюзовой краски. Здесь Вайда всегда отдыхала после того, как толпа утренних посетителей редела. Обычно она читала книжку или курила – она урезала недельную норму сигарет до одной пачки. Но сегодня она молилась о том, чтобы освободиться от власти Клиффорда Марша. Вайда молилась всем подряд: Иисусу Христу и Деве Марии; Шанго и Эрцули; богам и богиням, вдохнувшим страсть в тела родителей в ночь, когда она была зачата. Она молилась также Метабалону, богу, представленному ей уличным проповедником в Новом Орлеане; Котай Зайзул, многоликой богине, которой поклоняются члены одной религиозной общины в Алжире; и дюжине других божеств, с которыми она познакомилась в период своего проживания в пентхаусе Марша. Но главным образом она молилась Великому Облаку Бытия, по-прежнему кружившему над городом. Ее молитвы были беззвучны, исполнены надежд и страстной тоски.

Но время от времени она шепотом произносила имя Зедайла и обращалась к Форме, носившей это имя.

– Послушай, – проговорила она. – Я знаю, что ты меня слушаешь; так скажи же, что мне делать. Я не понимаю, чего ты от меня хочешь, но я сделаю все, что ты велишь, клянусь.

– Ты можешь сделать что-нибудь? – продолжала она. – Чтобы этот человек перестал мучить меня?

Внезапный порыв ветра шевельнул кроны деревьев за зарослями кустов, и Вайда могла поклясться, что в шорохе ветвей и листьев она услышала протяжный шепот: «Вос-сто-о-ок».

– Восток? – переспросила она. – Ты хочешь, чтобы я отправилась на восток? Ладно, я отправлюсь на восток. Но сейчас-то мне это не поможет.

Верхушки кустов задрожали, и тысячи узких заостренных листиков превратились в зловещего вида темно-зеленых человечков в остроконечных шляпах. В их глазах Вайда разглядела крохотных, свернутых кольцами змей, а рассмотреть что-либо в сверкающих глазах змей уже не представлялось возможным. Вайда поняла, что Форма напоминает ей о многообразии форм, о бесчисленных уровнях бытия. Марш контролировал всего один уровень, и ей нужно было миновать его, найти место, радующее взор и дарующее покой. На какой-то миг это помогло. Лица зеленых человечков превратились в лики Богородицы, и Вайда прошептала «Аве Марию» в знак благодарности.

Но Марш, как всегда, перехитрил ее.

Из слабого гудения холодильника на кухне, из мерного жужжания и поскрипывания вентилятора, из бормотания радиоприемника Ансона и других, менее внятных звуков Марш сплел разговор. Множество голосов. Нестройный говор многолюдного собрания гостей. Вероятно, в данный момент он устраивал один из своих дневных приемов. Вайда отчетливо слышала каждый голос, и все они говорили о ней. В этой Вайде нет ничего особенного, кроме задницы да дырки, сказал мужчина. Раздался женский смех, а потом приятный мужской голос, тихий и мягкий, словно включенный на полную мощность шепот, голос Марша, сказал: не смейтесь над Вайдой, она гораздо умнее, чем кажется. О да, сказал другой мужчина. Что верно, то верно. Она такая умная, что, когда я однажды ее оттрахал, мой член заговорил по-китайски. Это тоже вызвало взрыв смеха. Но голос Марша перекрыл шум и заставил всех замолчать. Бедная Вайда, сказал он. Сидит там одна-одинешенька. Владычица Ночи на своем ржавом троне. Самая аппетитная телка в Луизиане чахнет и закисает от тоски. Твое тело призвано дарить наслаждение, твоя душа приучена к страсти. Ты не можешь всю жизнь проскакать на одном жеребце, милая Вайда. Ты обманываешь себя, когда думаешь, что можешь убежать от меня и стать славной женушкой этому неудачнику, этому автомобильному воришке, на которого ты запала. В тебе слишком много жизни.

– Он не воришка! – возразила Вайда. – Он дар Зедайла. Он…

Не имеет значения, сказал Марш. Кем бы он ни был, одного мужчины тебе мало. Возвращайся к нам, Вайда. Мы будем любить тебя до смерти…

– Зачем я нужна тебе? – выкрикнула она. – В чем дело? Скажи!

Но он никогда не скажет. Возможно, подумала Вайда, он и сам не знает. Возможно, повелители Марша использовали их обоих для каких-то своих целей.

Причин много, Вайда, сказал он. Одни я понимаю, другие нет. Ткань, в которую вплетены наши судьбы, соткана из многих тысяч нитей. Если я выберу только одну, ты поймешь меня неверно.

– Лжец! – сказала она. – Ты лжешь… ты всегда лжешь!

Послушай меня, сказал Марш; и хор свистящих голосов повторил: послу-у-ушай…