Закат на Босфоре

– И вот теперь мы добрались до самого интересного. Поскольку все дела устраиваются здесь, в Константинополе, одинаково, то есть через дам, то на англичан тоже работает несколько таких очаровательных созданий. Те, кто работает на французов, тоже почти все известны. Но за последнее время у моих работодателей сложилось впечатление, что их работе мешает кто-то могущественный, и настроен этот человек очень серьезно. А что может настроить кого-то слишком серьезно в данной ситуации? – спросил Горецкий и тут же сам себе ответил: – Разумеется, это бакинская нефть.

– Насколько я понял, англичанам нужна нефть, но надежды на то, что Советы будут им давать нефть и дальше, у них нету. Здесь, в Константинополе, они пытаются настроить турок против России и уговорить правительство Турции ввести войска в республики Закавказья или хотя бы Батумскую область. Словом, англичане хотят турецкими руками жар загребать. Верно я говорю?

– Весьма приблизительно, но в целом верно, – смеясь, согласился Горецкий. – Итак, противник англичан орудует тайно, кто он такой – никто не знает. Но некоторое время назад в Константинополе появилась женщина – ее зовут Гюзель, – так вот, имеется подозрение, что именно она работает на таинственного противника англичан. Женщина эта умна, достаточно обеспечена и очень хороша собой. Когда вы увидите ее, то поразитесь – эти синие глаза при смуглой коже и черных волосах… – в голосе Горецкого появились мечтательные нотки. – По происхождению она несомненно турчанка, но прекрасно говорит по-французски и по-английски, и некоторые мои наблюдения позволяют предположить, что она долгое время прожила в Европе. Если попасть в ее окружение и понаблюдать за ней, можно выяснить много интересного.

– Судя по вашим рассказам, вряд ли такая женщина скоро падет к моим ногам, – усомнился Борис.

– Разумеется, Гюзель очень непроста. Не хочу обидеть вас, голубчик, – Горецкий по своему обыкновению надел пенсне и посмотрел на Бориса, как добрый профессор, – не хочу обидеть вас, но не посоветовал бы атаковать ее напрямую. Это может не получиться, и тогда вы окажетесь раньше времени на виду, вашей персоной заинтересуются люди, которые стоят за прекрасной турчанкой. Я бы посоветовал вам начать боевые действия с ее подруги, – Аркадий Петрович положил на стол перед Ордынцевым фотоснимок кудрявой блондинки с хорошеньким, хотя и чуть глуповатым личиком, и добавил: – Имя – или псевдоним – вполне соответствуют внешности: Анджела. Выступает в нескольких кабаре и ресторанах с песенками на французском языке, хотя по происхождению – итальянка. Впрочем, и без русской крови не обошлось: бабка по материнской линии у нее русская.

– Однако, – удивленно заметил Борис, рассматривая снимок, – судя по тому, что вы мне рассказали про прекрасную Гюзель, такая женщина вообще не должна иметь подруг. А тут вдруг… такая, в общем-то, заурядная блондинка, хорошенькая, конечно, но явно глуповата…

– Не совершите ошибки, – Горецкий предостерегающе поднял руку, – ее внешность может быть тщательно продуманной маскировкой… как и дружба с прекрасной турчанкой. С Гюзелью они невероятно дружны… по крайней мере, с виду. Возможно, Гюзели нужна эта глупенькая милашка для того, чтобы оттенить свою чуть мрачноватую красоту. Потому что если Анджела – ангел, то Гюзель можно сравнить… не с исчадием ада, нет, но все же что-то демоническое в ней есть. Никаких подозрительных связей за певичкой Анджелой не замечено. Вот, кажется, все, что я могу о ней сказать. Попробуйте поухаживать за ней, познакомиться поближе – глядишь и выяснится что-либо интересное. Если вы ей понравитесь, Анджела введет вас в круг знакомых Гюзели, а это уже немало.

– Я постараюсь, – Борис неуверенно развел руки. – Честно сказать, никогда дамским угодником не был, а за годы войны вообще от женщин отвык.

– Ну-ну, – усмехнулся Горецкий, – это, знаете, как знание иностранного языка: учили в детстве, а потом за ненадобностью забыли. А приезжаете в другую страну и оказывается, что вы все понимаете, слова сами в памяти всплывают. Так и с женщинами: повертитесь в окружении прекрасных дам – сразу вспомните, как флиртовать да комплименты говорить…

Горецкий внимательно окинул Бориса взглядом.

– Прежде, чем заняться этой особой, вам необходимо посетить одного моего доброго знакомого.

Знакомый Горецкого оказался старым портным, внушительным и благообразным, напоминающим престарелого английского лорда или его такого же престарелого дворецкого.

Осмотрев Ордынцева, Федор Лукич, так звали портного, слегка поднял левую бровь, что означало у него крайнюю степень удивления.

– Как молодой человек из хорошей семьи – а вы, я уверен, из хорошей семьи – мог так запустить свою внешность? Когда я обшивал Его Высочество… Конечно, я понимаю – революция, голод, Гражданская война и прочие неприятности… но не до такой же степени! Вот обратите внимание на Аркадия Петровича – он ведь тоже воевал, а какие у него ногти!

Борис хотел было дать этому старому снобу достойную отповедь, но взглянул на свои руки и удержался.