Закат над Квантуном

– Никто. Мне ее подкинули под дверь, – Тереза внимательно глядела на Горского, будто ожидая от него какого-то чуда. И сочла нужным прибавить: – Я живу в «Империале».

– Вы случайно не захватили с собой остальные записки?

– Откуда вы знаете, что записок было несколько?.. – опешила этуаль. Глаза ее заблестели.

– Это логично. В записке, которую вы мне показали, не прослеживается мотив автора. Иными словами, неясно, что ему от вас нужно.

– Но ведь он же ясно пишет, чтобы я не ездила на проспект Витте к… гм… к одному господину, – запнулась мадам Ардан.

– Да, но выглядит это всего лишь как некая промежуточная просьба-угроза. Он определенно посылал вам еще как минимум одно письмо.

– Их было два, – созналась Тереза.

– Вы покажете их мне?

– Нет.

– Нет? И при этом хотите, чтобы я вам помог?

Этуаль кафешантана отвернулась и заговорила сквозь зубы, еле сдерживая эмоции:

– Послушайте, господин Горский, какая разница, что он мне там писал? Вот письмо, в котором он мне угрожает! Что вам еще нужно, чтобы понять, что я в опасности??

– Для начала я не могу расценивать данное послание как явную угрозу. Для этого мне недостает сведений, которые вы отчего-то не желаете мне сообщать.

– Господи, да что такого дадут вам те письма? – застонала мадам Ардан-Страшкевич. – Этот мерзавец признавался мне в любви, настаивал на свидании, но когда я манкировала, прислал грубое письмо, в котором упрекал меня в безнравственности, напомнил обо всех моих визитах за несколько дней и в ужасно вульгарной форме описал, как будет мною владеть… Вам это хочется почитать??

– Мне совершенно не интересны фантазии этого сумасшедшего, – быстро парировал Горский, – Равно как и ваша частная жизнь. Однако в этих письмах могут быть зацепки, которые позволят выйти на след маньяка.

– Вы подобрали очень подходящее слово: этот человек – маньяк.

– Вы сами сказали, что в первом письме он настаивал на свидании. Где и когда он желал с вами встретиться?

– Он звал меня… в «Юго-восточные номера».

– Вот как? Весьма прагматично. Теперь понимаю, почему вы оставили его послание без внимания.

– Не понимаете, господин Горский.

– Так объяните, – потребовал сбитый с толку судебный следователь.

– Если бы он позвал меня в свой дом, я бы, вероятнее всего, согласилась. Сперва бы, конечно, узнала его имя и материальное положение. Но ездить по гостиницам – портить свое реноме, – довольно туманно и уж как минимум спорно ответила Зизи Ардан.

«Ох, прав был Фридрих, когда называл всех актрис дамами полусвета».

– Хорошо. Тогда позвольте спросить, каким образом он рассчитывал получить от вас ответ? Вы говорили, что находили записки под дверью.

– Не знаю. Оба раза он настаивал на свидании в «Юго-восточных номерах».

– Да, но в последнем письме он про это не упоминал. Стало быть, ждите от него вскорости очередное письмо.

– Я этого не вынесу!.. – как-то чересчур наиграно воскликнула Тереза Страшкевич, пустив слезу. Горскому даже показалось, что роль беззащитной жертвы доставляет ей удовольствие.

– В какое время он назначал вам свидания?

– В семь вечера. Но едва ли это о чем-то говорит…

– В семь вечера уже темно – таким образом он хотел избежать огласки. Кроме того, ваш маньяк вероятнее всего служащий, раз назначает свидания в неприсутственный час.

– Мне от этого не легче, да и едва ли подобные умозаключения помогут вам его найти, – пренебрежительно усмехнулась Тереза, вернувшись в образ мадам Ардан. Столь несложным приемом она разожгла в Антоне Федоровиче необходимое рвение, уязвив его самолюбие.

– Что говорилось в записках касательно «Юго-восточных номеров»? Он указывал вам номер комнаты или фамилию?

– Седьмой номер.

– Семь вечера, седьмой номер… гм!

– Что мне делать?.. – сдавленным голосом, в котором звучала надежда, прошептала этуаль.

– Возвращайтесь к себе и ничего не бойтесь. Как только получите новое послание, тотчас телефонируйте мне.

С этими словами он достал из внутреннего кармана карандаш и памятную книжку, начеркал несколько цифр, оторвал листок и вручил его даме. Тереза быстро запомнила номер и спрятала записку.

– Благодарю вас, господин Горский!.. – искренно, а может наигранно (кто их поймет, этих актрис?), воскликнула Страшкевич.

– Я еще ничего для вас не сделал, – пожал плечами титулярный советник.

Поздно вечером, когда хозяин и слуга собирались укладываться спать, в доме судебного следователя зазвонил телефон.

– Горский у аппарата.

– Господин Горский, это Тереза… – сквозь сильный треск послышалось на том конце.

– Госпожа Страшкевич? Что-то случилось? – титулярный советник сдвинул брови. Никак он не ожидал, что будет говорить с кафешантанной этуалью тем же вечером.

– Я получила новую записку… – взволнованно ответила мадам Ардан.

– Что в ней?

– Он снова настаивает на встрече…

– Где и когда?

– Завтра в семь вечера, в седьмом номере «Юго-восточных номеров».

«Седьмого января, в семь вечера, в седьмом номере…» – повторил в голове Антон Федорович.

– Во сколько вы просыпаетесь? – спросил вдруг судебный следователь.

– Простите, что?.. – не поняла этуаль.

– Если я завтра заеду к вам к 10 часам утра, вы меня примете?