Закат Пятого Солнца

– Если дальше лес станет еще гуще, то мы тут просто завязнем, как в болоте, – впервые за сутки нарушил тишину Фернан.

Себастьян с надеждой вскинул голову. Он понимал, что до полного примирения еще очень далеко, но первые слова, прозвучавшие после угроз убить его, давали надежду на то, что они с Гонсалесом все же сумеют снова найти общий язык.

– Другого пути нет, – ответил он. – Будем прорубаться. Не пойдем же мы обратно по своим следам. Здесь, по крайней мере, солнце не так жарит.

– Зато обзора никакого нет. Честно сказать, я все жду, когда же в нас полетят стрелы дикарей. Или тех, что нас преследуют или каких-нибудь других. Отвратительное чувство. Не знаешь, откуда ждать угрозы.

– Беда еще и в том, что по этой просеке, которую мы проделали, любой толковый следопыт выследит нас в два счета, – сказал Себастьян. – Пустошь была каменистая, там следов мы почти не оставляли. А здесь с таким трудом движемся вперед, своими руками оставляя для погони не только явные указания, где нас искать, но еще и удобный проход.

– Что будем делать, если нас настигнут?

– Сражаться насмерть.

Ничего другого в голову не приходило. Утешало лишь то, что погибнуть можно будет в бою. Все же для воина это достойная смерть. Особенно по сравнению с кошмарной перспективой лечь на жертвенный алтарь. Участвовать в языческом ритуале им совсем не хотелось.

Час проходил за часом, но легче не становилось. Как будто вся окружающая их природа восстала против чужаков. Джунгли поддерживали местных жителей и стремились сделать все, только бы не дать испанцам уйти от погони. К вечеру второго дня закончилась вся припасенная заранее еда. Лишь соли и специй, спрятанных в сумке, пока хватало. Но отныне конкистадорам еще предстояло добыть то, что потом можно будет этими приправами посыпать. А охота отнимет драгоценное время. Кто знает, насколько далеко индейцы?

Спали беглецы плохо. Полноценно дежурить сил не было и они время от времени вскидывались, вырываясь из объятий чуткого сна. Заросли полнились звуками. Шорохи могли свести с ума. Казалось, что к ним постоянно кто-то подкрадывается. Стоило лишь приподняться и оглянуться, как все стихало. Но снова опустив голову, испанцы слышали шуршание листьев и хруст веток. Скорее всего, это суетилась какая-то мелкая и совершенно безобидная живность, но кто мог поручиться, что рано или поздно к ним не подберется ягуар или же преследователи?

Третий день начался удачно. Заросли немного поредели, идти стало легче. Вскоре Себастьяну посчастливилось подстрелить кролика. Голод испанцы утолили, но тревогу унять было не так просто.

– Нас догонят еще до заката, – задумчиво сказал Фернан, держа в руках половину поджаренной тушки. – Как бы мы ни старались… Чертовы заросли сожрали почти все наше преимущество. Вчера мы вряд ли покрыли больше десяти миль.

– Похоже, нам придется принять бой. Знаешь, как в Африке буйволы устраивают ловушки для преследующих их охотников? Они делают большой круг, возвращаются к своему же следу и ждут в засаде в кустарнике. Как только нарушители их покоя покажутся, они тут же кидаются в атаку.

В предложении Себастьяна был смысл. Конечно, на поимку беглецов отправилось не меньше трех-четырех сотен человек, но, возможно, они разделились, потеряв след в каменистой пустоши. Если так, то напав на небольшой отряд, можно надеяться на успех. Гонсалес взвесил в руке меч. Надежда призрачная, зыбкая, как тень на воде. Перебить несколько десятков человек… Да, эффект неожиданности, кирасы, фехтовальное искусство. Но все же врагов будет в десять, а то и в двадцать раз больше. Однако никакой толковой идеи у него самого не было. Засада виделась более удачным вариантом, чем столкновение в открытом поле.

– Такую прорву индейцев нам вдвоем не перебить, – высказался Фернан. – Но хотя бы захватим с собой побольше. Нужно готовиться к последнему сражению.

Себастьян решительно встал. Он и сам понимал, что спасти их может лишь какое-нибудь чудо. В его жизни хватало рискованных авантюр, и раз за разом ему удавалось выбраться из них живым. Возможно, и это приключение окажется не последним, хотя, глядя правде в глаза, он понимал, что шансов на это до смешного мало. Хладнокровие совсем еще молодого Фернана вызывало у него искреннее уважение. А сам Гонсалес мысленно храбрился, вспоминая героических предков и не желая опозорить свой род. Лишь в этом он находил опору для своего мужества.

– Пройдем еще немного, а потом вернемся к своему следу, – предложил Риос. – Там, дальше, заросли гуще. Нам будет легче спрятаться, да и дикари не смогут пользоваться в такой чаще метательным оружием. Там и примем бой.

Испанцы двинулись в путь. Впереди действительно виднелась небольшая роща. Фернан угрюмо рассматривал ее, видя в ней свою будущую могилу. Славная будет битва, но выйти из нее живыми практически невозможно. Сколько времени придется провести среди густого кустарника в терпеливом ожидании? Да и чего ждать, кроме смерти? Кто знает, как далеко погоня…