Закат Птолемеев

Вполне вероятно, что, отправляя своего посла в Александрию, триумвир действительно хотел придать этому свиданию чисто деловой характер и что именно такие инструкции получил от него Фонтей Капитон, человек более серьёзный, чем Квинт Деллий. Перед послом и другом Антония стояла нелёгкая задача. Царица вполне могла отказаться выехать за пределы своей страны. Но Капитон, по-видимому, искусно повёл дело. А может быть, Клеопатра решила повернуть всё иначе, чем планировал Антоний, и попытаться повторить в Сирии то, что так прекрасно удалось четыре года назад в Тарсе, — снова пленить римлянина.

На этот раз Клеопатра не стала изображать Афродиту. Не было маскарада, роскоши, увеселений. Она просто взяла с собой трёхлетних близнецов, детей Антония.

В трудах древних авторов есть описание встречи в Тарсе в 41 году, но не сохранилось ни одного рассказа о том, что произошло в Сирии, как встретились Клеопатра и Антоний, о чём говорили друг с другом, как объясняли свои поступки. Но мы знаем главное: Антоний взял на руки и поднял вверх детей Клеопатры. По римским понятиям и обычаям, это означало, что он официально признаёт их своими. Вероятно, именно тогда близнецы получили новые имена. Мальчика назвали Александром Гелиосом, то есть Солнцем, а девочку — Клеопатрой Селеной, Луной. В этом, разумеется, был определённый политический смысл. Подобно Александру Великому, триумвир готовился к походу на Восток. Имя мальчика — Александр — должно было напоминать о великом прошлом и предвещать ещё более великое будущее: как три столетия назад, Персия вновь будет покорена. Кроме того, назвав своих детей Гелиосом и Селеной, Антоний и Клеопатра хотели показать, что они рассчитывают завоевать господство над Парфией, царь которой в своей богатой титулатуре имел гордое наименование «брат Солнца и Луны». Наконец, надо помнить, какую роль играли в верованиях египтян и греков солнце и луна. Клеопатра — Исида и её супруг Антоний — Дионис, будучи богами, могли произвести на свет только богов.

Признав детей, Антоний должен был сделать их мать своей законной супругой. Так он и поступил. Правда, мы не знаем, случилось ли это тогда же, осенью 37 года, в Сирии или несколько позднее. Брак с Клеопатрой вовсе не означал, что Антоний был намерен разводиться с Октавией. С точки зрения римлян, его женой считалась только Октавия, потому что по закону римский гражданин мог вступить в брак с чужестранкой лишь в том случае, если её страна была связана с Римом так называемым jus connubii, соглашением, дающим право гражданам двух государств заключать важные династические браки. С Египтом у Рима такого договора не было. Поэтому Октавиан и его сестра попросту игнорировали женитьбу Антония, а церемонию бракосочетания рассматривали как очередную выходку триумвира, наподобие тех, о которых мы говорили.

Что же касается подданных Клеопатры, то они, как и все восточные народы, вообще не придавали значения юридической стороне дела. Боги и цари выше законов, и, если им угодно, они совершают обряды и становятся супругами. Из этого, однако, не следует, что Антоний сделался царём и повелителем Египта. Он был в этой стране — если воспользоваться современной терминологией — на положении «царствующего супруга».

Дары

Осенью 37 года Клеопатра получила от отца своих детей необычайно щедрые подарки. Возможно, это были подношения жениха — если бракосочетание состоялось именно тогда. Царица получила сирийский город Халкис, правитель которого поплатился жизнью за сочувствие парфянам; несколько крупных частных поместий в Киликии и на Крите; ей были отданы в управление некоторые города на побережье Сирии и Финикии. Кроме того, Антоний подтвердил принадлежность Кипра Египту, провозглашённую одиннадцать лет назад Цезарем. В целом эти пожалования были огромны. Но формально Антоний не посягал на римские владения на Востоке. Он передал Клеопатре те территории, которые по каким-либо причинам остались без владельцев после недавнего нашествия парфян. На основании соглашения с Октавианом Антоний имел право решать проблемы Востока так, как он найдёт полезным для республики. Впрочем, не одна Клеопатра поживилась тогда за счёт милостивых щедрот триумвира, который раздавал целые царства — главным образом в пограничных областях. Их новые правители, формально считаясь римскими союзниками, фактически были вассалами Рима, а их владения — его форпостами. Таким образом, Антоний защитил границы восточных провинций от внешних нападений кордоном из мелких зависимых государств. Это была разумная и целесообразная политика.