Закат Раздрая. Даниил Московский

Все разделили. Начат пир!..

Но прерван звонкий крик веселья,
Сошел на нет кутёж удельный,
Смолкает глас задорных лир.

Едва хождению научен,

С прозваньем Столпника⁴ созвучен,Из тени няниных полатей,
Идет малыш к дядьям и братьям.

«Да что ж мы, право, Даниил!», —

Воскликнул Ярослав Тверской⁵, —«В запале княжеских мерил
Забылись, хищные казной,
Чуть не оставив безземельным
Тебя, расслабившись весельем!».

Мальчишка улыбнулся дяди,

На остальных почти не глядя,
На лавку Ярослава влез,
И как заправский Геркулес,
Злащённый кубок поднимает,
Берёт краюху каравая,
Ломает ровно пополам…
Но сил не дал Бог — по щекам
слезинки ручеёк протёк.
Малыш заплакал. Наутёк
Хотел сбежать, но груз тяжёл,
И княжич грохнулся на пол.

Загоготали дядьки, братья,

Лишь Ярослав мальца в объятья
С сырого пола поднял споро:
«Ну, княжич, где же нам престола
Тебе достойного найти?
Какие есть к тому пути?».

Здесь шутки прекратились мигом.

Князья задумались всерьёз.
Ведь под ордынским тяжким игом
Не избежать мальчишке слёз.
И, что теперь греха таить,
Князья горды, скупы, умелы —
Все Александровы уделы
Расшила их корысти нить.

С малым делиться неохота…

Вдруг, кто-то вспомнил про болота
На западе верстах в двухстах,
Где в покосившихся крестах
Разор набегов терпит с грустью,
Влачит пропащим захолустьем
Судьбины горестный вердикт —
Невзрачен город, невелик —
В косых клетях домов и бань
Москвы забытой глухомань!

Не будет княжич без наследства.

Пускай схитрили с малолетством
Дядья и братья, Даниил
Вальяжно меж родни бродил:
Пусть на щеках от плача вязь —
Не княжич⁶ шествует, а князь!