Закат Российской Империи (СИ)

Чего только одна фраза стоит — «Это бизнес, ничего личного» которой зачастую оправдывают не самые чистоплотные методы.

Утерев кровь, Дед хлопнул себя по карману, убедился, что складной нож всё ещё при нём, и побрёл прочь. После пьяного сна его дико мучила жажда, но полученные совсем недавно тумаки разбившие губы и содравшие кожу с костяшек, привели машиниста в чувство.

«Война… подумать только. Опять люди нагородили невесть что. Но A.R.G.E.N.T.U.M. разберётся, всегда разбирается.»

Несмотря на то, что Дед переживал за родичей, искать их даже не помышлял. Попробуй найди кого-то в такой обстановке. Сейчас следовало отыскать воды и еды, позаботиться о себе и по возможности помочь людям. В первый день он не хило так набегался, помогая раненным и растаскивая завалы. Надышался пылью, да и синяки тогда не сильно болели.

Но сейчас…

Машинист чувствовал себя старой развалиной под стать своему системному имени. Пыль уже улеглась, но стало только хуже. Со стороны перекрёстка несло ужасным духом палёных проводов и химии. От людей воняло потом и гарью, а ещё ко всему этому амбре потихоньку прибивался запах разложения…

Выйдя на перрон, Дед увидел, что люди перестал носиться взад-вперёд. Устали, угомонились, обессилили. Большинство тут никогда не бывало, не замечало целый город у себя под ногами полный обычных работяг и складской инфраструктуры. Но Дед этот город знал и прекрасно в нём ориентировался.

Беженцы сидели кто-где, многие не спали всю ночь. Одежда грязная, в саже и крови. Почти у каждого какая-то отметина. Вот женщина в деловом костюме с пятном ожога на некогда прекрасной щеке. А вот какой-то модник в жёлтой надутой куртке, причёска растрёпана, взгляд жалобный, потерянный. А ведь в этому оболтусе почти метр девяносто…

Дед проталкивался сквозь толпу стараясь не наступать на руки и на ноги. Он уже знал, что по городу ударили со спутников, наслушался обрывков разговоров за первый день.

Знал, но старался об этом не думать.

Добрался до очередного штабеля тел, от которых исходил неприятный запах и остановился. Здесь потолок подломился и грудой обломков похоронил под собой выбежавших из смежного цеха людей. Больше девяти человек так и остались под завалами, их биотические блоки перед отключением транслировали что носители погибли.

Дед знал об этом, потому что помогал вытаскивать отсюда выживших. Вытащили троих, но машинист сомневался, что кто-то из них выжил. Медиков на семьдесят седьмой не водилось.

Сюда же, к этому монументу смерти в виде бетонных обломков, теперь стаскивали ближайшие трупы.

Вокруг тел, привлечённые кровью уже жужжали мухи. Народ держался от этого места подальше. Обходил стороной, или случайно наткнувшись, резко сворачивал в сторону.

Людей на перроне прибывало. Одни уходили дальше, искать счастья на ближайшей станции. Другие приходили. Постоянный поток потерянных и обожжённых душ.

Дед закрыл лицо рукой чтобы не проблеваться и не смотря на мёртвые лица, пошёл сквозь ряды кое-как сваленных вместе трупов. Растаскивая вчера завал вместе с другими мужиками, он видел за ним технический люк. Созданный специально для рабочих бригад, он давал доступ к сокрытым в перроне коммуникациям вроде тех же проводов и канализации, а также вёл на параллельную семьдесят седьмой низинной — семьдесят шестую улицу.

Мёртвые одним своим присутствием охраняли этот короткий маршрут в соседний туннель.

Засов поддался без труда, обычная механика с запорным колесом нисколько не пострадала. Этот самый люк был прекрасным примером того, какой порядок царил в империи.

Правда сейчас этот самый порядок с максимальной скоростью летел в ад.

Дед отварил люк и скользнул внутрь. Здесь тоже не было стандартного освещения и работало лишь аварийное, жуткий синий свет химических ламп придавал тесному проходу потусторонние черты.

Машинист запер за собой люк и пошёл вперёд. Миновал перекрёстки коммуникаций и никуда не сворачивая за двадцать минут вышел к семьдесят шестой.

Он надеялся, что продовольственный склад расположенный там, если и разграбили, то хотя бы не до конца.

Первые странности Дед заметил ещё на подходе. Стало жарко, и не просто жарко, а ОЧЕНЬ жарко. И без того пропитанная потом майка взмокла под технической курткой. Дышать стало тяжело. А потом протискивающийся по проходу мужик замер. Показался люк выхода, и он алел в темноте красным, раскалённого цвета металлом. Химические лампы не выдерживали таких температур. Лопнули залив светящимися потоками стены. И в обрамлении этих синих разводов, красный люк смотрелся вратами в АД.

«Пожар!»

Похолодев, Дед бросился обратно, но на ближайшем перекрёстке одумался. Да — пожар. Да — система пожаротушения не сработала. Да — он видит такое впервые. Но…

Бегством на соседнюю улицу подобный вопрос не решить.

Машинист боялся представить, что будет если люк откроется или падёт под натиском пламени. Огонь питается кислородом, это общеизвестный факт. С какой скоростью его длинный язык пройдётся по битком набитой людьми улице пожирая сам воздух?