Закат северных крестоносцев. «Война коадъюторов» и борьба за Прибалтику в 1550-е гг.

Поэтому определение Шлитте как тайного эмиссара Ивана Грозного вряд ли правильно. Кампания по вербовке специалистов в Европе велась совершенно открыто, была инициирована не Москвой, а самим госларцем, предложившим свои услуги. Поэтому можно ли, в сущности, ссылаясь только на миссию Шлитте, говорить о попытке России в 1547 г. нанять целую группу иностранных специалистов и на основе провала этой акции делать далеко идущий вывод о глобальной блокаде Русского государства? Памятники, связываемые с историей «агента русского царя», не могут подтверждать тезис о блокаде Западом Московии, зато очень рельефно высвечивают идеологические тенденции, существовавшие в германской Европе относительно России накануне и в годы Ливонской войны.

Тем не менее запрет на торговлю с Россией стратегическими товарами существовал — Ливония и Ганза декларировали такие ограничения в 1549, 1550, 1554 гг., то есть накануне войны. Пункт о недопущении торговли с русскими стратегическими товарами был включен также в литовско-ливонский Позвольский мир 1557 г. Вопрос, насколько эти запреты соблюдались на практике, остается открытым.

Как в 1551 г. чуть не началась Ливонская война, и как в 1554 г. она стала неизбежной

Россия и Ливония оказались на грани войны в 1550 г., когда Москва поставила условием продления перемирия «исправление» ливонцев в их «прегрешениях» в течение года, иначе — война. Впервые о войне применительно к Ливонии в 1550-е гг. говорится в письме рижского архиепископа Вильгельма прусскому герцогу Альбрехту от 9 декабря 1551 г. В нем сообщается, что один слуга магистра был послан в Москву к Ивану IV, вызвал недовольство царя «невежливым» обращением, недостаточно почтительным отношением к титулу (царь требовал, чтобы его именовали «непобедимым» — uniiberwindlicher Kaiser). Царь также был раздражен запретом на пропуск из Ливонии вооружения (Kriegsrustung). Упоминаются и неудачные переговоры 1550 г., на которых якобы обидели русских послов. В итоге Иван IV будто бы хочет получить из Казанского ханства 80 000 татар, разместить их в Новгороде и Пскове и готовиться к нападению на Ливонию. В 1551 г. ливонцы были крайне обеспокоены стягиванием московских войск у своей восточной границы. Так, в декабре 1551 г. архиепископ Вильгельм писал прусскому герцогу Альбрехту, что Иван Грозный хочет поселить в Новгороде и Пскове 80 000 татар для военной угрозы Ливонии[103]. В другом источнике говорится, что в 1551 г. у ливонской границы было сосредоточено 100 000 московитов и 18 000 татар.

Данное сообщение несет важную информацию — во-первых, оно говорит о том, что в 1551 г., ввиду истечения годичного ультиматума, предъявленного Россией Ливонии после неудачных переговоров 1550 г. (ультиматума, судя по всему, порожденного эмоциями от плохого обращения с русским посольством), магистр таки посылал в Москву гонца и пытался если не уладить конфликт, то, по крайней мере, понять, стоит ли ждать русского нападения в 1551–1552 гг. В русских источниках эти переговоры не упоминаются — видимо, они носили конфиденциальный характер. Для подобных заданий использовались малоизвестные посредники — так, летом в 1552 г. мирные предложения от имени магистра в Москву возила миссия еврея Симона, также неизвестная по русским документам.

Не знаю, насколько в Ливонии понимали фантастичность рассказа про 80 000 завербованных казанских татар (все казанское войско в лучшие времена немногим превышало 30 000, да и с Казанью в 1551 г. русские воевали, а не дружили), но примечательно, ради чего архиепископ Вильгельм заводит этот разговор: в очередной раз муссирует свою любимую тему о полезности союза с Польшей. Он говорит о введении новых налогов и тут же сетует, что им будет сопротивляться дворянство. Но ведь для защиты родной земли от «русской угрозы» можно и потерпеть? И, главное, Вильгельм, будучи архиепископом Риги, враждовал с орденом. Орден в письме прелата — главный виновник конфликта с Россией. Именно орденские чиновники обижали и унижали русское посольство и разозлили Ивана IV. Орден виноват в грядущих бедствиях Ливонии! А сам Вильгельм — радетель за интересы всей земли…

Ливонские политики вскоре разобрались, кто с кем воевал в Казани, но это мало что изменило: сразу же возникло стойкое убеждение, что Иван IV после Казани будет завоевывать Ливонию, это его следующая цель. Перспективы грядущей войны с Россией рассматривались в меморандуме неизвестного автора о положении Ливонии 1552 г. Согласно анонимной записке, в 1552 г. адресованной прусскому герцогу Альбрехту, в начале 1550-х гг. Иван IV предъявлял к Ливонии следующие претензии:

1) блокада различными способами деятельности русских купцов в Ливонии;

2) высокие пошлины на экспорт и импорт русских товаров;

3) запрет на поставку товаров военного предназначения: пушек, брони (лат), панцирей, свинца, меди, железа и стали, который затрудняет реализацию военных планов царя;