Закат [СИ, полностью]

— Я пытался узнать, откуда они могли появиться. Уж очень ужасающе они смотрятся. Оказывается никакой тайны в этом нет, хотя говорят об этом коротко. Но пара бокалов вина решают подобные неловкости. Как мне сказал один подвыпивший писец, во время последней колониальной войны, Молох попал в плен к сирийцам.

Даже по моей, не боящейся солнца коже пошел озноб.

Сирийцы жили на соседнем материке и считались одним из самых диких народов на сегодняшний день, когда цивилизованные люди стали попадаться чуть ли не на каждом шагу. Свирепые, закаленные в войне, они были знамениты тем, что не брали врагов в плен. Но если уже такое случалось, тогда пленники завидовали мертвым.

У них было свое собственное государство со столицей Камир, но территории Сирии, граничили с огромной пустыней, что делало их завоевание делом трудновыполнимым. Я ходил лишь на самом краю пустыни и должен признать, страшнее места я еще не встречал, если конечно не говорить о моей свадьбе, вот уж точно, где бы я не за что не хотел оказаться. В тоже время сами сирийцы путешествовали по ней без особых проблем, чем и пользовались для захвата или грабежа более плодородных земель. В последний раз их интересы за колонии столкнулись с Валиорам, одиннадцать лет назад.

— Рваные шрамы на губах, — задумчиво произнесла Александра, прижав бокал к щеке, — Маленькие, короткие и плоские?

— Именно так, — ответил за Глоха, молодой виконт. Но даже говорить на такие темы как оказалось ему неприятно, жуткие шрамы и их прошлое не то, что хотел бы обсуждать Баливер.

— Я слышала несколько историй про пытки сирийцев, но отстаивать их правдоподобность не возьмусь.

Я сам знал нескольких сирийцев, они рассказывали много интересных вещей и историй, включая несколько полезных заклятий, которые обошлись мне по стоимости в маленькую виллу на берегу моря. Но я до сих пор считаю, что оно того стоило.

Про сами пытки спрашивать их я побоялся, поскольку думал, что во время рассказа таких вещей у рассказчика может появится мысль продемонстрировать историю на реальном примере.

Александра же в юности была более развязанным собеседником чем я, поэтому ее прошлое намного толще моего.

— Как мне говорили, — начала она, — у самих сирийцев нет пыток. Они считают такой поступок недостойным и низким для воина. А как известно все сирийцы как и женщины так и мужчины…

Тут она сделала паузу, давая возможность подыграть ей другим.

— Воины. — закончил Тенок.

— Правильно. Воины. Но пытки они заменяют испытанием, пройдя которое пленникам дают свободу.

Описанные вами шрамы, очень подходят на последствия одного такого испытания.

Двух пленников усыпляют, чтобы они ничего не чувствовали, одному зашивают ниткой рот, другому глаза. Затем их приносят в комнату где на шеи надевают металлический ошейник с длиной цепью. Цепь идет от ошейника одного пленника к другому и крепится на замок, под подбородком. Ключ от замка, вешают на шею, но не просто так. Ключ от ошейника одного пленника вешают на шею другого. Таким образом, чтобы его открыть нужно подобраться к сопернику впритык. Но это еще не все, сама цепь на середине проходит через простое устройство, наподобие водяного круга, но только движется оно не от воды, а от магии. Как только один из пленников дернет цепь, устройство начнет работать и наматывать на себя цепь. Когда пленники просыпаются, один ничего не видит, второй не может говорить, кто-то дергает цепь, и минуты начинают идти, отсчитывая конец. Чтобы выбраться нужно, сделать выбор, которых у них несколько.

После того как она закончила я перестал слышать мелодию музыки и шум разговоров. Перед глазами стояла нарисованная Александрой картина, и ужасный выбор каждого из пленников.

— Какой ужас, — первым нарушил молчание Глох. Он одним глотком осушил полупустой бокал, словно старался затопить свои мысли. — Уж лучше сразу умереть, чем пережить такое.

Сама же Александра не выглядела слишком впечатленной своим рассказом, хотя думаю свои кошмары она пережила несколько лет назад, когда услышала историю в первый раз.

— Кто знает — задумчиво заметил Тенок. Вот уж точно, кому нипочем страшные истории, спокоен как всегда. — Это все же, какой никакой, но шанс остаться в живых.

Ответить Глох не успел. Как только он собирался что-то сказать, как в зале резко погас свет.

Люстра мигнула, погрузив огромный зал в темноту, тени в один миг выросли и заполнили пространство как стая голодных духов. Одновременно с этим умолкла музыка, скрипка высекла высокую ноту, как птица, рвущаяся высоко верх, и замерла, камнем упав в тишину. Люди замолчали, слова готовые сорваться с языка, замерли на месте, лишь несколько красных глаз, словно звезды вспыхнули и погасли, вампиры выражали свои чувства по-своему. Для них, как и для меня самого, темнота не стала помехой, яркие краски и блеск золота исчезли, словно стертые рукой художника, оттенки расплавились и смазались, став похожими на темные пятна. Серо-белые цвета заполнили мой взгляд, я смотрел на мир как будто сквозь серую призму старого стекла.