Закат [СИ]

— Просто будь откровенна. От твоей откровенности, может быть, зависит, останется ли убийца на свободе, — он не оставил паузы для ответа и сразу перешел к главному: — Полин, ты ведь пять лет работала на Геннадия Александровича. Расскажи об этом.

— Ген… А что с ним? Да, работала… Секретаршей. Бумажки, договоры, иногда встречи с поставщиками.

Хайш перебил:

— Нас не бумажки интересуют, Полин. А ваши с ним интимные отношения.

Женщина ойкнула, отвела взгляд и начала краснеть. Хайш, наверное, точно знал, что бьет в правильном направлении. И он же не дал Полине замкнуться:

— Рассказывай обо всем. И как можно честнее. За это нынче в тюрьму не сажают и камнями не забрасывают.

Она нервно вдохнула и, не отводя взгляда от пола, ответила:

— Ну… были отношения, да. Все время, пока я работала. Только какое это имеет отношение к убийству?

— Самое прямое! — твердо вставила Марина. — Эта девушка была секретарем Геннадия Александровича после вас. И здесь любая мелочь может помочь.

Полина подумала, взяла себя в руки, хотя совершенно точно не понимала, почему ее об этом спрашивают:

— Гена, конечно, человек не самый приятный, но он не убийца, если вы на это намекаете. Если каждого такого мужика считать преступником, то проще полстраны пересажать!

— А в чем неприятный? — Марина вернула ее к главному.

Полина вздохнула, но уже было видно, что она немного расслабилась — начала рассуждать:

— Я после института к нему устроилась, и вот буквально с первого дня он мне подробно и объяснил, в чем заключаются обязанности нормальной секретарши. А если у меня моральки мешают, так сразу проще другое место подыскать. Я тогда побоялась вообще без работы остаться, а потом привыкла.

Марина удержалась, чтобы не поморщиться. Рассветники не судят! Она попыталась выразиться как можно корректнее:

— То есть сексуальные домогательства целых пять лет? И вы молчали?

— Молчала, — она посмотрела с вызовом. — Сначала молодая была, боялась, потом поняла, что такое везде происходит. Ну, там, где приличная зарплата. Не нравится — иди, работай за копейки. Каждый выбирает сам, так что никаких домогательств. Все честно!

Хайшу отчего-то ее признание очень понравилось, он и улыбался теперь шире.

— Вот и молодец! Совесть придумали те, у кого кишка тонка. Но я одного понять не могу: почему он тебя уволил? Раз ты такая была, на все согласная. Или это тебе самой надоело подлизывать в правильных местах по приказу не слишком свеженького шефа?

Вроде бы и говорил с восхищением, но по смыслу явно оскорблял, потому и Полина не могла определиться с реакцией. Марина бегло переспросила:

— Вы не сами уволились?

Полина окончательно растерялась и говорила теперь по инерции. Вот, этот настрой и надо ловить — быстро спрашивать, не давать думать, тогда получится и больше, и искренней.

— Не-ет, Гена меня уволил.

— За что?

— Так… надоела просто. Мне ж почти тридцать. Но я наивной дурой никогда не была, знала, что рано или поздно он положит передо мной листок и вежливо попросит написать заявление.

В принципе, ситуация была ясна. И эта женщина вряд ли могла сказать что-то еще. Марина в отчаянии пыталась выяснить хоть что-то, за что можно было зацепиться:

— Он был груб с вами? Склонен к каким-то извращениям? Как реагировал на отказ?

— Так ведь я же не отказывала, — Полина развела руками. — Да нет. Самый обычный мужик, у которого столько денег, что ему лень искать пристанище для своего члена. Все ему должны, все обязаны, жена давно в печенках сидит, но и разводиться ни к чему — она у него бесхребетная домработница. Таких мужиков — в кого ни плюнь, давайте уж начистоту. А верные и порядочные — все, как один, нищеброды. Мир так устроен. Кстати, а ты точно в полиции работаешь? Уж больно молодая.

Марина не успела ответить, поскольку Хайш снова перехватил инициативу:

— А знаешь, Полина, мне такие люди очень импонируют. Вовремя расставила приоритеты, квартирку, я смотрю, неплохую приобрела. Ты все делаешь правильно. Но нужно добивать!

— Что добивать? — она не понимала точно так же, как Марина.

— Ты теперь в суд подавай, — огорошил Хайш. — Глядишь, свезет, еще и за моральный ущерб прилетит.

— Ну да, — Полина хмурилась. — В суд надо было в самом начале бежать. А не после увольнения. Сейчас к моим словам никто всерьез не отнесется…

— Здрасьте, приехали, — Хайш умел улыбаться так очаровательно, что невольно все слушатели начинали ловить каждое его слово. — А что ты теряешь, а? Притворись забитой кисонькой. Нет, ты только прикинь со стороны: пять лет была фактически в сексуальном рабстве, голову боялась поднять. И как только отказала, он тебе хрясь — пиши заявление. Неужели не прикидываешь, что ситуация будет выглядеть именно так, как ты ее представишь?

Полина, хоть обе брови и вскинула, но говорила с большим сомнением:

— Да не выгорит… У него столько бабла, что у меня просто не хватит сил! Хотя…