Закат [СИ]

Алиса повторяла одно и то же, а потом обхватила лицо Ильи, заглядывая в глаза:

— Что ты сделал?

Илья и ей улыбался. Рубаха-парень, почти такой же, как раньше. Но это ненадолго. Хайш посчитал себя обязанным объяснить:

— Обменял свою душу на жизнь Марины. Джины исполнят его желание в лучшем виде.

— Но почему его волосы…

— Алис, не тупи, — Хайш почувствовал такую усталость, что вообще откинулся на спину и уставился в серое небо. — Закатники — это рассветники без души. Или те, кто мог стать рассветниками, но сделали что-то настолько страшное, что душу при этом подпортили. Искупать уже нечего. Это же было очевидно.

Она обняла Илью, прижала к себе несопротивляющееся тело, и разревелась. И скулила так жалобно, что настроение портилось еще сильнее. А Илья смотрел в другую сторону и продолжал улыбаться, будто эта улыбка прилипла к его губам и никак не хотела отлипать, хотя ничего не означала.

Глава 22. Почти никаких изменений

И не то чтобы сразу все изменилось, как Илья ожидал. Джин наклонился к нему, приложил обе руки к груди, добавляя еще боли, а потом с подчеркнутым удовольствием втянул сквозь зубы воздух. Под его ладонями возникло настолько мерзкое сосущее ощущение, что Илья едва не потерял сознание. Наверное, это означало, что джин душу проглотил сразу, а не отложил на потом, как они часто делают. После чего его просто бросили, переговариваясь:

— А если сбежит?

— И пусть бежит. Ты закатника на привязи собрался держать, как домашнего питомца?

Жаль, что трубу не вытащили. Но Илья теперь знал: немного отлежится и сможет сделать это сам. А потом еще отлежится. И еще. Он не умрет так запросто. И рассветником бы не умер, а теперь тем более. Сначала хорошо вздремнул, а потом уже начал думать и сравнивать, удивляясь, что принципиально ничего не изменилось. Он по-прежнему переживал о Марине и был рад, что ее выпутал. Он до сих пор думал об Алисе или Хайше. Попался ли Хайш или смог сбежать? То есть любопытство осталось, но это было какое-то другое любопытство — появились легкость и пустота. Интерес к происходящему, но без ожидания конкретного результата. Любой исход — просто исход.

Когда Хайш его вытащил, а Алиса начала лить бессмысленные слезы, он и не думал ее отталкивать. Он все еще помнил, почему она так беспокоится, и не захотел бы оттолкнуть. И все же почувствовал облегчение, когда она наконец-то оставила его и принялась донимать Хайша:

— Когда они отпустят Марину?

Демон лежал на земле и смотрел в небо:

— Шарик следит. Сделка была на сегодня, значит, сегодня. Хватит трястись. Ты замерзла или психуешь?

Алиса не ответила, но ее действительно заметно колотило. Осенний день выдался теплым, но за несколько часов в лесу она вполне могла замерзнуть. Илья почему-то теперь не чувствовал прохлады. Он снял куртку, подошел и накинул ей на плечи. Алиса поблагодарила и почему-то снова отвернулась, скрывая в очередной раз заблестевшие глаза. Илья до сих пор помнил свое отношение к Алисе — бесконечно смелая и правильная девушка. Она, в отличие от Марины, жестко придерживается приоритетов и не подвержена лишним сомнения. От воспоминания о Марине сердце сжалось. Он по-прежнему ее любит или только помнит, как любил? Илья не был дураком и понимал, что изменения неизбежны. И когда-нибудь ответы на все эти вопросы перестанут иметь значение. Как и другие закатники, он будет интересоваться только удовольствиями, а не радостью. Но он останется физически силен, потому сможет помогать команде. Или ему станет плевать на команду?

Хранитель Алисы пока не шипел, когда он приближался, но вытягивался, а потом резко сжимался. И снова вытягивался. Наблюдал за ним пристально — пристальнее, чем за демоном. К демону хранитель успел хоть отчасти привыкнуть, но закатник будет нести больше угрозы. Это не демоны убивают светлых духов, чтобы продлить молодость и жизнь.

Алиса пересела поближе к Хайшу и нарушила тишину:

— Если бы можно было убить джина быстро, то Илья стал бы прежним.

Тот ответил, продолжая разглядывать что-то в серых облаках:

— Я не смогу это сделать. И с Ильей вдвоем не сможем, хоть он уже ходячий.

— Но рассветники смогут!

— Да, но тогда уже пройдет слишком много времени. Джин ее уже проглотил, времени в обрез. Звони им, торопи.

Алиса и без того звонила всего полчаса назад. Рассветники от новости впали в шок, но оказаться здесь намного быстрее все равно не могли. А Илье вдруг стало очень неприятно, когда Хайш невольно напомнил. Джин проглотил душу и теперь ее переваривает. Оказалось, что это очень неприятно, когда тебя переваривают. Прямо почти до тошноты неприятно. Но не до такой степени, чтобы высказываться об этом вслух.

Хайш рассуждал:

— В конце концов, он жив. Так что не настаивай, чтобы мы прямо сейчас туда вернулись. Или ты предпочла бы видеть его мертвым? Вместо платинового блондинчика несколько разорванных кусков мяса. Я уж про себя, любимого, молчу.