Закат Советской империи. От Брежнева до Горбачева. 1966–1991

Репрессии и преследование инакомыслящих в разных формах и объемах, с акцентами на разные слои и группы советского общества и в отношение иностранных государств активно продолжались при Хрущеве и Брежневе, при Серове, Шелепине, Семичастном и Андропове, поэтому не он был инициатором и активным проводником этих либеральных идей.

Более того, именно при Андропове впервые официально заместителям председателя КГБ и начальникам управлений категорически запретили общение друг с другом вне службы — дома, на дачах, на отдыхе и рыбалке. И это при том, что так же официально КГБ было запрещено получать какую-либо информацию на лиц, входящих в партноменклатуру.

Когда эти времена уже стали достоянием истории, бывший преемник Андропова в КГБ Чебриков в 1999 году рассказывал:

«Когда я пришел в Комитет через месяц после прихода туда Андропова, от заговора, если он и был, осталось только эхо. В КГБ был если не заговор, то “групповщина”. Несколько генералов КГБ тайно собирались и между собой выражали недовольство переворотом, который совершил Брежнев против Хрущева. При определенных обстоятельствах они могли предпринять решительные действия.

В эту группу входили: начальник политуправления погранвойск Заболотный, начальник 7-го Управления КГБ Алидин, секретарь парткома КГБ Власенко, а в ЦК эту группу поддерживал завсектором органов безопасности Малыгин. Скорее всего, имена участников “группы” Брежнев сам сообщил Андропову, предоставив ему право решать их судьбу.

— Что с ними делать? — спросил Андропов руководителя одного из ведущих управлений КГБ на второй день после прихода на Лубянку. — Уволить, отдать под суд, расстрелять?

— Это способные и энергичные люди, которые могут еще принести немало пользы. Их арест даст нежелательный резонанс. Лучше всего рассредоточить их подальше друг от друга и не давать им общаться, — последовал мудрый ответ, который Андропов принял и разбросал участников “групповщины”, а ко всем своим новым соратникам стал относиться с подозрением.

Для этого были реальные и серьезные основания, ведь Брежнев приставил к нему двух близких своих людей в качестве первых заместителей — Цвигуна и Цинева, которые наблюдали за каждым его шагом, а Андропов прекрасно понимал, что означает “шаг вправо или влево”».

Заместитель председателя КГБ Пирожков вспоминал:

«Сразу после назначения меня на должность начальника управления кадров КГБ в октябре 1967 г. я получил от ЮВ официальный приказ не иметь никаких личных внеслужебных контактов ни с кем из моих новых сослуживцев. Запрещалось встречаться семьями, вместе отдыхать, ездить на рыбалку. Все мы, начальники управлений и заместители Андропова, жили на даче в Жуковке на одной улице, но даже там мы не могли ходить друг к другу в гости».

О том, что «заговор Шелепина и Семичастного» действительно существовал, рассказал и сам Шелепин. Андропов, знавший о заговоре в деталях, мог бы его реализовать и сделать на этом имя, но ему хватило ума и дальновидности не предавать гласности того, что бывшие руководители КГБ пытались бороться за власть методами Хрущева.

Он не стал бросать тень на органы госбезопасности, которые к этому времени уже восстановили авторитет в народе, поэтому, по примеру Брежнева, не стал никого арестовывать и почти никого не уволил. Он просто разогнал команду молодых и амбициозных реформаторов во главе с пришедшими из комсомола Шелепиным и Семичастным. Они планировали свою перестройку, в которой ему не нашлось бы места.

Брежнев и команда более осторожных и опытных членов Политбюро оценила и одобрила его действия и приняла его в свои ряды. Вскоре он получил возможность продвигать не только в органы госбезопасности, но и на все ответственные государственные должности малообучаемых вторых секретарей обкомов и горкомов КПСС, которые постепенно изнутри развалили сначала армию и КГБ, а потом и партию.

В это время выращенные Куусиненом и Андроповым, при благожелательном покровительстве Брежнева, агенты влияния Запада получили возможность идеологически и организационно разлагать советскую элиту, что в короткий срок сформировало в руководстве партии и страны критическую массу перерожденцев, ориентировавшихся уже не на строительство коммунизма, а на рыночный капитализм и западную демократию.

Феномен Андропова

Юрий Владимирович Андропов родился 15 июня 1914 года в казачьей станице недалеко от Моздока.

Отец Владимир Константинович Андропов — железнодорожный служащий, учился или окончил Московский институт железнодорожного транспорта. Работал телеграфистом на станции Нагутской. Умер от сыпного тифа в 1919 году.

Мать Андропова, учительница музыки Евгения Карловна Флекенштейн, была приемной дочерью уроженцев Финляндии — торговца часами и ювелирными изделиями Карла Францевича Флекенштейна и Евдокии Михайловны Флекенштейн, вскоре после рождения сына Георгия (Юрия) во второй раз вышла замуж в 1921 году. Умерла в 1927 году.

Ретроспектива