Закат Старой Москвы

Возвращаясь летним вечером домой с какого-то кружка, Матвей решил сократить обычный путь и свернул в небольшой кирпичный переулок. Проходя под аркой, и распутывая провода наушников, он не обращал внимания на окружающую обстановку. Не прошло минуты, как до его слуха долетел смех – Матвей поднял голову. Перед ним стояло четверо парней, одетых в спортивные костюмы, с засунутыми в карманы руками и наглыми улыбками.

Один из парней крикнул:

– Эй, кудрявый, что встал-то? Иди сюда.

– Иди сюда, кому говорю! – после короткой паузы прибавил парень, изображая злость.

Матвей сделал несколько шагов, а потом подумал: «Что я делаю?» Его взяло бешенство: каждая клетка в теле дрожала, а сознание сузилось до одной белой точки, которая сходилась на лице крикуна.

Он бросил сумку и кинулся на стоявшие впереди фигуры. От неожиданности парни не успели среагировать и первый, призывно кричавший, получил удар в лицо.

– Блядь, да он, сука, бешеный! – заорал один.

Потом они окружили его и сбили с ног.

Били они его долго, до той степени, когда уже есть риск забить человека до смерти.

Потом один из них произнёс:

– Всё, хорош, хорош, пацаны! Пошли отсюда, пусть лежит тут.

…

Придя в себя в больнице, Матвей сразу ощутил болезненное чувство, которое испытывает любой мужчина, проигравший в драке. Что-то неприятное, живое царапало внутренности, и из глаз у него покатились слёзы. Нет ничего отвратительней, чем осознавать свой проигрыш и не иметь возможности отыграться. Потом до его сознания докатилась боль, и Матвей беззвучно заплакал. Кулаки его сжались, а конвульсирующее в рыданиях тело отзывалось сильной болью.

Через несколько часов в палату вошла мать. Вместе с ней вошли ароматы разных духов, как будто она прибыла из тесного помещения с множеством людей. У Матвея возникло ощущение, что она его навещает по долгу материнства. Валентина Петровна, сразу заметила его слёзы и принялась причитать, как будто выученным наизусть книжным монологом:

– Ну что же ты шляешься по подворотням? Ты же знаешь, что там опасно, что там могут быть хулиганы, зачем ты туда пошёл?!

– Мам, я хотел…

– Нет, конечно, ты уже большой, почти взрослый юноша, но пожалей нас с отцом!

– … срезать дорогу, это…

– Я с собрания общества «Моя любимая Россия» к тебе приехала! Ну, уж заставил ты нас попереживать!

– … нормально. Люди сокращают дорогу при возможности, не думать же постоянно, что за поворотом стоит какой-нибудь придурок.

– Конечно, ты прав, но всё-таки стоит быть осторожным. Как ты себя чувствуешь?

– Примерно так же, как выгляжу, – с сарказмом ответил Матвей.

Но мать, похоже, этого не заметила.

– Я скажу доктору, чтобы дал тебе болеутоляющее.

– Ага.

– Не беспокойся, полиция найдёт этих негодяев.

– Мам, московскую полицию набирают из провинциалов, у них самих почти маргинальный тип мышления – для них это будни. Наше правительство специально…

– Дорогой, мне надо идти. Там будет выступать профессор Никулин, в прошлый раз он предсказал, что через полгода Россию развалят на семь частей, а профессор Агарков потребовал от него доказательств. Сегодня он должен их представить. Как ты себя чувствуешь?

– Нормально.

– Ладно, пока, сынок. Вечером к тебе заедет отец…

– Попроси, чтобы не заезжал.

– Он позвонит тебе, и вы с ним договоритесь.

– Мам, пока.

– Пока, Матюша.

– Не называй меня так, в который раз прошу!

– Ой, не будь таким серьёзным, ты же ещё такой молодой. Я поехала. Если что-нибудь будет нужно, звони мне или папе.

«Бляааа», – произнёс Матвей, когда дверь захлопнулась. Рука дёрнулась, чтобы сделать фейспалм, но тут же опустилась из-за боли, пронзившей мышцы.

Последними мыслями, прежде чем он отключился, были фантазии о том, как он побеждает ублюдков и лёгкое сожаление, что он так далёк от своей семьи.

Всё последующее время выздоровления он провалялся один, испытывая глубокое чувство фрустрации. Что-то внутри, что обычно спало в нём, успокоенное мирной жизнью и компьютерными играми, пыталось прорваться наружу.

Часто приходили размышления о своей никчёмности.

Но ни разу он не вспомнил о родителях или о чём-то таком, что у человека должно вызывать теплые чувства. Ни разу он не обиделся на отца или мать за то, что они почти не навещали его. А в продолжение их редких визитов ему хотелось поскорей от них отделаться.

В это же время он увидел, что не такая это уж и зависимость – компьютерные игры, если разобраться. Он просто направлял туда энергию, не имея другой возможности дотянуться до окружающего мира, но сейчас, когда жизнь функционально связала его с докторами и медсёстрами, когда у него был живой контакт, играть совершенно не хотелось. Наоборот – было желание что-то читать и развиваться.

И он читал.

Однажды ночью, читая с поднятым над головой одеялом, чтобы не увидели хамоватые дежурные медсёстры, он добрался до места в романе Достоевского «Бесы», где персонаж Кириллов убивает себя выстрелом в голову. Перед этим Кириллов разговаривал со своими товарищами и в разговоре заметил, что подумывает заниматься литературой. В этот момент тело Матвея пронзил электрический разряд. Литература. Вот, чем ему стоит заняться!