Закат Техномагов: Взывая к Свету

– Я буду смотреть на звезды и думать о тебе. И буду надеяться, что, где бы ты ни был, ты будешь смеяться.

Гален разорвал связь с зондом, уничтожил иллюзию.

Приказал своему сердцу биться медленнее, а разуму – очиститься. Он не будет думать. Не будет чувствовать. Он сохранит свою прозрачность призрака.

Он сделал то, что должен был сделать – простился с прошлым. Теперь он сможет исчезнуть.

Он заставил себя встать на ноги и неуклюже побрел домой.

Элрик сидел в темноте в своем месте силы. То, что ему предстояло сделать, ужасало его. Он отдал Сууму самого себя, глубоко врос своими костями в тело планеты. Он стал частью планеты, а планета стала частью его самого. Элрик не мог представить, как он сможет оторвать себя от планеты.

Планета Суум жила, дышала. Жар от раскаленного ядра планеты давал ей жизнь. Магма толчками поднималась к поверхности планеты, вызывая движение континентов, способствуя образованию горных систем и вулканов. Вулканы, извергаясь, выбрасывали потоки магмы на поверхность планеты, ее частицы попадали в атмосферу, вызывали дожди, несущие бесценную влагу, и, с дождями, выпадали обратно на землю, удобряя почву. Разнообразные живые организмы населяли планету.

На другом ее полушарии ночь близилась к концу. Дикий гривастый так стоя спал в предрассветной тьме на склоне горы. Крошечный кирт, закрыв глаза, цеплялся за толстый травяной стебель, раскачивающийся под ветром. На противоположном конце континента, там, где посреди пустыни стоял город Дрел, солнце поднималось к зениту, тени в городе укорачивались. Над бескрайними пустынными равнинами бушевали песчаные бури.

Ближе к дому морские шрилы начали свою миграцию на юг, вслед за теплыми течениями. Выросший на морском берегу портовый город Тайн жил своей жизнью. Близился вечер, торговцы покидали свои лавки и отправлялись ужинать. Коррумпированный правитель города, Тур Тайнский, снова любовался обширной коллекцией драгоценных камней, присланных ему несколько недель назад новыми друзьями с Предела.

В Локе обсуждали его предстоящий отлет: некоторые жители выражали сожаление, но большинство отнеслись к этой новости с любопытством. Фермеры Джа и Ни пили вместе. Встречаться по вечерам вошло у них в привычку. Это Элрик после их последней стычки наказал им в течение трех дней вместе выпивать по три чаши самогона. Наказание сработало намного успешнее, чем надеялся Элрик. Совместные посиделки сломали барьер между ними, и они нашли друг в друге если не родственную душу, то, хотя бы, собеседника. Несмотря на то, что они частенько спорили, фермеры стали приятелями.

Джаб фермера Ни незамеченной прошмыгнула к амбару, где лежал свуг-победитель Дес. Зонд Элрика, прикрепленный между глаз Джаб, раскачивался в такт движениям мощных ног, несших вперед ее приземистое тело. Приближение Джаб заставило Деса поднять голову, но оторвать от земли свою тушу он поленился. Его внимание опять привлекла еда – большое количество коричневого корма, рассыпанного по его травяной подстилке. Джаб подошла к корму. Крошечные, похожие на червячков, создания копошились на коричневой влажной поверхности. Все размером примерно в четверть дюйма, с едва заметными конечностями. Джаб обнюхала своих детенышей. Дес наблюдал за ней с большим интересом и, если Элрик не ошибся, с некоторой гордостью. Эти существа, как-никак, выросли у него под кожей.

На равнине пышно разрастался ярко-зеленый мох, ковром покрывавший скалистое плато. В тумане скрывалось обширное кольцо из семи огромных, вертикально стоявших, замшелых валунов. Глубоко под ним, в высеченной в скале келье, находилось его место силы.

Элрик сидел там, разрываясь между необходимостью и ужасом. Он должен был действовать. Но он был нужен планете и ее обитателям. Он не хотел бросать их. И он нуждался в них так же сильно, как и они в нем. С ними его жизнь, его чары обретали смысл. Планета стала его опорой, местом, питавшим его дух, которое дало его жизни цель более благородную, чем забота о собственных интересах. Планета и ее обитатели сделали его жизнь богаче.

До появления здесь Галена планета и ее обитатели были основными объектами его забот. Даже сейчас они напоминали ему о том, что было по-настоящему важным: о борьбе за жизнь, которую они были вынуждены вести всегда и повсюду, об искушениях – больших и малых, – и о необходимости творить благо везде, где он только мог.

Более тридцати лет назад он соединил большой фрагмент своего кризалиса со множеством самых разнообразных, созданных им устройств. Создал место, которое усиливало его способности и могущество, сделало Суум такой же частью его самого, как и его сердце. Ему не хотелось лишаться части самого себя. Но он должен был это сделать.