Закат техномагов: Взывая к Свету

— Но правда открыла то, на каком шатком основании был построен наш орден. И это многое объясняет. Узнав правду, я понял, что контроль и повиновение Кругу и заповедям Кодекса еще важнее, чем я думал. Я пытался учить тебя тому же. Но это никогда не заменит правды.

Если бы я узнал истину раньше, чем взял ученика, то не думаю, что вообще взял бы его. Мне бы… не очень понравилось тренировать ученика, утаивая от него такой важный секрет. Но, к тому времени я уже учил тебя два года. И уже тогда пришел к мысли… что ты можешь вырасти в выдающегося мага.

Элрик вздохнул, выпрямился:

— Став членом Круга, я первым делом принялся настаивать на том, что следует открыть магам тайну происхождения биотека. Они отказались. Они верили в то, что, раз это работало тысячу лет, то продлится еще тысячу. Я продолжал периодически поднимать этот вопрос, но всегда терпел неудачу. Со временем я свыкся с этим знанием. Никому из нас в голову не приходило, что Тени могут вернуться при жизни нашего поколения.

Но сейчас Тени вернулись, а наше время заканчивается. Если кто-нибудь когда-нибудь вынесет вердикт о мудрости или глупости нашего существования, то его суждение будет основываться на том, как мы умрем. Мы должны сохранить верность Кругу и Кодексу, тому, что позволяет нам сопротивляться программированию, заложенному в нас Тенями. Мы не должны позволить хаосу разъединить нас.

Элрик замялся, будто ожидая ответа от Галена. Между ними воцарилось неловкое молчание. Гален заставлял себя сохранять видимое спокойствие.

— Я знаю, это трудно, — продолжил Элрик. — Я знаю, что тебе хочется ударить по Теням, по Элизару и Разил, если они до сих пор живы, но ты должен отправиться вместе с нами в тайное убежище. Мы должны сохранить единство.

Вот о чем они беспокоились. Они хотели, чтобы он остался с ними. Они хотели сохранить свое оружие.

Элрик снова сделал паузу, потом продолжил:

— Мы не то, чем притворялись — воплощение мечты о красоте и магии. Но, тем не менее, мы совершили много достойного, — голос Элрика потерял свою звучность. Он откашлялся. — Гален, прошу тебя, не молчи.

Гален почувствовал будто нечто, пережавшее горло Элрику, вдруг пережало его собственное горло. Это был гнев Галена, и он понял, что может, наконец, говорить:

— Ты говорил, что никогда не станешь лгать мне, — выговорил он, и слова потоком хлынули из него. — Ты говорил, что наша цель — творить благо, но, вместо этого, мы порождаем уничтожение. Ты говорил, что мы можем нести свет, но мы — орудия Теней. Ты говорил, что сделаешь меня магом. Но вместо этого ты превратил меня в чудовище.

Ты ничего не делал, только лгал мне. Один Элизар сказал мне правду. Ваш Круг мне отвратителен, а магов мне жаль.

Галена будто прорвало:

— Но можете быть спокойны. Я отправлюсь с вами. У меня нет выбора. Я недостоин того, чтобы остаться. Оставшись здесь, я с радостью уничтожу все. А здесь слишком много невинных существ. Если я улечу, то, по крайней мере, смогу уничтожить одних лишь магов.

Его трясло. Он заставил свой рот закрыться, с усилием остановил хлещущий из него поток слов. Энергия внутри него забурлила, ее течение убыстрилось. Он изо всех сил стиснул кулаки, ногти впились в обожженную кожу ладоней.

От слов Галена у Элрика отвисла челюсть, да так и осталась в этом положении, сейчас напоминавшем гримасу. Три морщины между его бровями исчезли, теперь на его лице было выражение ужасающей уязвимости. Он довольно долго молча внимательно смотрел на Галена, до тех пор, пока Галену не захотелось отвести взгляд. Но он сдержался. Он сказал правду, пусть Элрик переваривает ее.

Наконец, Элрик просто кивнул. Потом он деревянной походкой пошел прочь.

Гален заставил себя разжать кулаки, успокоить дыхание. Он сказал то, что должен был сказать. Теперь с этим покончено. Элрик больше ему не учитель. Элрик ему не отец. Элрик ему — никто. Круг для него — ничто. Маги для него — пустое место. Он может вернуться в то место, лежащее где-то глубоко внутри, и никто больше не вытащит его оттуда.

Гален понял, что Олвин уже какое-то время кричит. Ветер донес его слова.

— Вы все — трусы! Лицемеры! Ее смерть была напрасной!

Блейлок попятился от него, подняв руки в знак согласия. Г'Лил встала между ними. Некоторые маги оторвались от своих занятий и смотрели на них.

— Мы можем сражаться с ними! — орал Олвин. — Гален доказал это!

Блейлок повернулся и пошел к бункеру. Яростным взглядом заставил нескольких слоняющихся поблизости магов вернуться к своим делам.

Олвин было поспешил за Блейлоком, но Г'Лил удержала его.

Голова Олвина превратилась в голову золотого дракона, с яростными красными глазами и длинной, усыпанной острыми зубами, челюстью. Дракон испустил яростный крик. Г'Лил отпрыгнула назад.

Иллюзия исчезла, и Олвин заорал на магов:

— Вы все равно умрете! Наше время закончилось! Через три года вы все узнаете правду!

Блейлок остановился, повернулся лицом к Олвину. Хотя его руки продолжали висеть вдоль туловища, угроза была очевидной. Олвин должен замолчать, немедленно. Воздух вокруг Блейлока, казалось, кипел.