Закат техномагов: Взывая к Свету

— Я не понимаю этого. И Элизар всегда казался таким преданным магам. Я никогда не замечал за ним жестокости… за исключением, быть может, тех моментов, когда его оскорбляли. А сейчас он, кажется, так же сильно желает уничтожить нас, как и Тени. Олвин рассказал тебе, что на них с Карвин напали по дороге сюда?

— Да.

— Некоторые маги исчезли. Кажется, Тени начали охоту на нас.

Внезапно Гален вспомнил кое-что из подслушанного разговора. «Но мы лучше всех остальных вооружены для защиты», сказал Олвин Элрику. И Элизар, в последнюю секунду перед тем, как Вселенная изменилась навечно, сказал ему, что они с Изабель должны умереть потому, что они овладели секретом подслушивания сообщений Теней. Тени напали на них потому, что маги являлись для них угрозой. Маги обладали потенциалом для сражений с Тенями. Тогда почему бы им не воспользоваться?

Следом за Блейлоком и Херазад они завернули за угол и оказались в другом, более широком коридоре, потолок здесь тоже был выше. Большая двустворчатая дверь справа по коридору распахнулась при их приближении, Блейлок и Херазад вошли. Гален с Гауэном остались снаружи. Пока двери закрывались, Гален успел мельком заметить ровный помост в дальнем конце просторной, пустой комнаты. Элрика в комнате не было.

— Здесь они проводили свои религиозные церемонии, — сказал Гауэн.

Гален оглянулся, ища Элрика. Коридор заполнялся магами.

— У нас не было возможности поговорить с тех пор, как ты вернулся на ассамблею, — сказал Гауэн.

Гален отчаянно высматривал Элрика, одновременно выискивая повод для того, чтобы закончить этот разговор.

— Я сожалею о твоей потере, — продолжал Гауэн.

Что Гауэн мог знать об этом? Как он узнал, что Гален страдает от потери? Гален был послан на задание с другим магом. Тот маг погиб. Откуда Гауэн знал, что чувствует Гален после ее смерти? Он никому ничего не рассказывал. Он никому не говорил, что любит ее, даже ей самой. Они все думали о нем, как Олвин? Они замечали его молчаливость? Называли его зомби? Им что, больше не о чем было беспокоиться?

— Я уверен, что ты сделал все, что смог, — говорил Гауэн.

Нет, не все. Не в этом ли было дело? Он не воспользовался заклинанием уничтожения для того, чтобы остановить Элизара. А потом, когда она лежала… умирая… он отверг предложение Мордена, когда тот предложил спасти ее.

«Хотел бы я знать», сказал тогда Морден, «сможешь ли ты жить дальше с этим решением на совести».

Гален заметил Элрика, появившегося в дальнем конце коридора.

— Прости, — сказал он Гауэну.

Гален снова с усилием скрестил на груди руки, ему было холодно, несмотря на то, что он до сих пор не снял пальто. Внутри него воспоминания, одно за другим, вырывались на поверхность из того уголка мозга, где он похоронил их. Они беззвучно бродили в его голове, по всему телу, накатывали волнами, подобно лихорадке. Он не мог позволить себе встретиться с ними снова, не мог, не потеряв окончательно при этом контроль.

Он не сможет идти этим путем. Не сможет провести годы так, как сейчас, скрываясь. Не сможет вечно удерживать это в себе.

Он должен найти способ покончить с этим.

Глава 5

После разговора с Олвином Элрик едва смог добраться до своей пустой комнаты до того, как боль снова нахлынула на него. Он прислонился лбом к холодному металлу стены, прижал к голове руки, и попытался унять боль, выполняя одно за другим упражнения на сосредоточение.

Источником боли была темная пустота внутри его черепа, образовавшаяся в том месте, которое было связано с кризалисом, с Суумом, месте, которое ныне обратилось в прах. Пустота давила, подобно опухоли опустошения, давила на глаза, на лоб. Она пульсировала, эта боль-фантом, боль того, что было потеряно. Она угрожала поглотить его.

Во время полета на Селик 4 он отдыхал, и неприятные ощущения стали слабее, но боль никогда полностью не отпускала его, лишь на короткое время позволяя ему заснуть. Когда он вместе с другими членами Круга исследовал останки Келла, боль усилилась. А во время разговора с Олвином стала просто невыносимой.

Наконец, она сама собой утихла.

Элрик не знал, будут ли подобные приступы повторяться, и будут ли они сильнее или слабее сегодняшнего. Но он решил, что никто не должен знать о них. Чтобы маги подчинялись Кругу, они должны верить в то, что его члены сильны и искусны. А если он хочет сохранить влияние среди членов Круга, он должен пользоваться у них уважением, они должны признавать его силу и авторитет. И Гален достаточно настрадался, чтобы взваливать на него еще и это.

Когда боль, наконец, утихла, Элрик был измотан. Он вспотел и едва держался на дрожащих ногах.