Закат техномагов: Взывая к Свету

Гален знал, что Вселенная не обладает ни сознанием, ни волей. А если бы обладала, если бы все случившееся было ее желанием, тогда Вселенная была холодной и порочной. Тогда, вместо того, чтобы стремиться к единению с ней, Гален сделал бы все, что в его силах, чтобы сразиться с ней, уничтожить ее. Слова сами полились из его уст:

— Почему кто-то должен захотеть исполнить волю Вселенной?

Пристальный взгляд Блейлока задержался на Галене:

— Мы посвятили свои жизни познанию. Какую мудрость можем мы извлечь из этого? Если мы сможем познать волю Вселенной, тогда мы сможем познать все. Мы сможем разорвать замкнутый круг войны и хаоса.

— А что если война и хаос и есть выражение воли Вселенной?

— Тогда бы Вселенная не воплощала себя в постоянных физических законах.

— В таком случае наука поможет нам понять ее.

— Определенно.

— Тогда почему Бурелл объявили выговор и подвергли остракизму за ее работу? Почему для того, чтобы получить знания, ей пришлось покалечить себя?

Блейлок ответил не сразу, его лицо оставалось непроницаемым:

— Этого я не знал, хотя и подозревал, — его худое лицо напряглось. — Тебе открыто не все, чего достигла Бурелл. Знай, что в своем стремлении добиться ответов, она совершила непростительную жестокость. Биотек — живая субстанция, хотя мы не понимаем, как именно она живет. Вскрыть биотек — не менее преступно, чем удалить имплантанты у мага.

Гален заинтересовался, почему Блейлок так уверен в том, что биотек — живая субстанция, хотя он никогда не изучал его. Конечно, Круг должен знать что-то о биотеке для того, чтобы воспроизводить его.

— Научное изучение можно провести и без вскрытия. Почему это тоже порицается?

В ресторане по громкой связи объявили на Интерлаке, что корабль прибывает в систему Тенотк. Сердце Галена подпрыгнуло, возбуждение передалось биотеку, эхом отразившему его, и Гален внезапно понял, что потерял интерес к разговору. Пусть себе Блейлок верит в то, что все они связаны между собой в каком-то глобальном вселенском порядке, для Галена это больше не имело значения. Хотя Гален не осознавал этого, но все последние одиннадцать дней, когда он думал о путешествии, и во время изучения, и когда он был взволнован, и когда жег себя магическим огнем, он думал только об одном: как он прибудет сюда, как найдет Элизара и убьет его.

Блейлок встал:

— Надо готовиться к высадке.

Гален замялся:

— Вы не закончили ланч.

Блейлок строго взглянул на него:

— Если бы я захотел, чтобы со мной летел Гауэн, я бы его взял.

Глава 9

Элрик мысленно наблюдал за тем, как Вир, спотыкаясь, пробирается по очередному темному коридору. Эту часть станции обитатели называли Трущобами. Вир искал техномагов, выполняя приказ своего господина. Атташе посла Центавра споткнулся о кучу тряпья и обнаружил, что под этой кучей кто-то спит. Фед, а это был именно он, вскочил на ноги, тряхнул торчащими во все стороны нечесаными, длинными волосами, и издал дикий рев. Он пару раз тряхнул Вира, как и было задумано, заставив центаврианина несколько раз повернуться вокруг своей оси, прежде чем «позволил» ему удрать.

Вир, судорожно переводя дух, прислонился спиной к стене, его глаза расширились от ужаса. Он пока не знал, что сегодняшний день для него — счастливый. Сегодня он, наконец-то, найдет магов. Найдет, потому что именно сегодня это нужно магам.

Всего за пару часов после прибытия магов на станцию Лондо вбил себе в голову, что ему необходимо получить их благословение. Это стало его навязчивой идеей. Лондо обуяла жажда власти, и он рассматривал встречу с техномагами лишь в одном ключе: как она сможет способствовать удовлетворению его амбиций. Он рассказал Виру о том, какую важную роль сыграли техномаги в истории Центавра. Однако официальная история Центавра имела мало общего с подлинной.

Тысячу лет назад центаврианский дворянин не слишком благородного происхождения возглавил силы центавриан и одержал победу в войне с зонами — еще одной разумной расой, обитавшей на родной планете центавриан, Приме Центавра. Зоны были полностью истреблены. Дабы отпраздновать столь знаменательное исполнение предначертанного центаврианам, этот мясник провозгласил начало новой эры — эры Центаврианской «Республики», что было просто другим названием Центаврианской Империи, а себе присвоил титул первого императора республики.

С этим омерзительным событием была связана одна из самых позорных страниц в истории техномагов. Фразур и двое других магов благословили тогда этого палача на царствование. Их появление на Приме Центавра было запечатлено на известной картине. Поэтому Элрик постарался обставить свое прибытие на станцию так, чтобы оно как можно больше соответствовало сюжету картины.