Закат в Лиссабоне

— У тебя недемократические взгляды, — заметил Дронго. — Может быть, ему нравится ездить вместе со всеми на обычном автобусе. Или ты думаешь, что миллиардеры особые люди?

— Конечно, — Зулмира даже отложила вилку,  — они совсем не такие, как мы. Все, кто стал миллиардером, должны были заложить душу дьяволу. Чтобы достичь своего, они обязаны отдаваться своей страсти целиком — отказавшись от личной жизни, привязанностей, друзей, знакомых. Им приходится посвящать свою жизнь зарабатыванию денег и все оставшиеся годы думать о том, как не потерять добытое. Нет, они не такие, как мы. Несчастные и приговоренные к своему богатству. Ты встречал счастливых миллиардеров? Я — никогда.

— Ты рассуждаешь как левый радикал, — возразил Дронго. — Если человек занимается любимой работой и при этом зарабатывает большие деньги, то это совсем не плохо.  Вот тебе пример — Билл Гейтс. Что плохого в его деньгах? Он заработал их достаточно честно.

— Только не говорите нам про Гейтса, — отмахнулась Эстелла. — У нас в Бразилии есть одно из его предприятий. Вы знаете, как его компания расправляется с конкурентами? А ведь всем известно, что продукты «Майкрософт» гораздо хуже, чем аналогичные программы других разработчиков. Но Гейтс их всех задавил, перекупил лучших программистов, он не дает никому ни единого шанса. Типичный империалист.

— Кажется, я попал в кружок друзей Карла Маркса, — заметил Дронго. — Вам не говорили, что у вас очень левые взгляды?

— И очень хорошо, — поддержала подругу Зулмира, — только мы не друзья Маркса. Он был скучным теоретиком, который жил на деньги своей жены и друга. А Гейтс типичный западный миллиардер со всеми своими недостатками.

— Сдаюсь, — согласился Дронго, — все миллиардеры нехорошие люди, и Гейтс — зеркало их достижений. Такая формулировка вас больше устраивает?

Обе молодые женщины рассмеялись, закивав ему в ответ. И в этот момент в разговор вмешалась Малика Капур, услышавшая их последнюю перепалку.

— Быть богатым не стыдно, — тихо сказала она, — но быть очень богатым в мире, где каждую секунду несколько детей умирает от недоедания, просто безнравственно. Мистер Гейтс имеет столько денег, что может спасти от голода всех детей в мире. Но он этого не делает. Значит,  его деньги не идут во благо… 

— Один человек не должен спасать весь мир, — возразил Дронго, — для этого есть правительства, различные международные Организации, ООН, наконец…

Индианка подняла голову и посмотрела на него. Он сразу смолк, заглянув этой женщине в глаза. В них отражалась вся мудрость Востока, того самого, который, по Киплингу никогда не сможет быть понятен Западу.

 — Зачем тогда ему столько денег? — спросила она. — Только для того, чтобы удовлетворить собственное тщеславие? Каждый человек на своем месте должен в меру сил помогать делать мир лучше. Спасти мир — значит помочь немного себе и немного другим. И если каждый будет это делать, мир обязательно станет лучше. Мы все в ответе за наш мир. Разве не так?

— Да, — согласился Дронго, — только боюсь, что с вашей философией не согласятся ни сам Гейтс, ни мистер Кобден, ни тысячи других людей…

— Я знаю, — ответила Малика, — но рано или поздно мы поймем, что только вместе сможем спасти нашу планету уберечь наших детей, помочь людям поверить друг в друга.

Эстелла и Зулмира молча смотрели на нее.

Дронго сделал глоток из бокала с минеральной водой.

— Вот кто типичный последователь Карла Маркса, — прошептала ему Зулмира. — Хочет все отнять у богатых и поделить между бедными.

— Нет, — не согласился Дронго, — скорее Будды. Она верит, что у богатых может наступить просветление. Хотя и тот, и другой скорее всего ошибались. Человеческую природу трудно изменить. Среди нас слишком много хищников.

При этих словах Зулмира вздрогнула.

— Не нужно, — попросила она, — я же рассказывала тебе о своем друге. Он считал, что люди могут стать лучше. Он так в это верил…

Дронго ничего не ответил.

Через двадцать минут обед закончился. Когда Дронго выходил из зала, он обратил внимание на одного из делегатов, озиравшегося вокруг и явно кого-то искавшего. Дронго намеренно подошел ближе. Человек выглядел лет на шестьдесят, но не был похож на «Сервала». У того была крупная голова, широкие плечи, резкие черты лица. И если черты лица всегда можно изменить, то проделать то же самое с формой головы и конституцией тела — вряд ли. Этот делегат был небольшого роста, худой, с вытянутой головой на тонкой шее. Он растерянно озирался, не находя нужного ему человека.

— Я могу вам чем-нибудь помочь? — спросил Дронго.

— Я очень плохо говорю по-английски, — признался делегат, — знаю только французский и турецкий. Кроме родного, разумеется.

— Можем перейти на турецкий, — кивнул Дронго, — я его хорошо знаю.

— Прекрасно, — обрадовался незнакомец, — может, вы сумеете мне помочь. Вчера мне сообщили, что сюда прибыл господин Вань Яоцин из Пекина. Мы знакомы уже много лет. Я так хотел его увидеть! Специально для этого прилетел из Джакарты. Я сам из Индонезии. И вот — не могу нигде его найти.

— Возможно, его нет среди делегатов?