Закат викинга

Кнут Ульфссон обращается ко всему свету!
И вот что Кнут Ульфссон хочет сказать:
Никакой белый медведь из ледяной пустыни,
Никакой призрак в темном зале,
Ни кровь, ни кость, ни плоть, ни требуха
Ни рана в живот, ни рана в глаз,
Ни рана в печень, ни рана в руку
Не может его напугать, не может его отвратить
От того, чтобы принять вызов!
Кнут Ульфссон взглядом заставил струсить волка,
Он выгнал гремучую змею из ее убежища,
Он пожал лапу медведю правой рукой.
Кнут Ульфссон не дрогнет перед пикой Харальда,
Он не уклонится от его удара,
Не согнется, если Харальд ударит,
И хоть Харальд велик,
Кнут Ульфссон выше,
И если Харальд убьет Кнута,
Они вместе отправятся в Валхаллу!

Груммох содрогнулся от этих слов. Потому что ему стало ясно, что Кнут дошел до последней стадии берсеркского сумасшествия. В таком состоянии разум изменяет викингу, он сам радостно, с шуткой и смехом напарывается на острие пики, не отдавая себе отчета в том, что он чувствует и говорит. Такие люди умирают, не осознавая своей смерти. Но самое ужасное, что, умирая, они всегда забирают с собой того, до кого дотянется их рука, держащая оружие. Эти люди не предпринимают ни малейшего усилия, чтобы спасти свою жизнь. Они полностью вкладывают себя в наносимые ими удары…

Груммох пробормотал запекшимися, покрытыми пеной губами:

– Я встану с тобой рядом, Харальд. Как только он приблизится, я ударю его по ногам древком своего топора. И когда он рухнет на землю, мы отправим его паковать вещички и собираться в дальнюю дорогу.

Но Харальд ничего не ответил на это. Лицо его сделалось твердым, точно было вырезано из дерева. Он не спеша встал в боевую позу, выставив вперед левую ногу. Он готовился встретить нападение берсерка. Каждое движение было взвешено и обдумано. Точно он стоял перед королевской особой и готовился поклониться ей. Точно он стоял перед дамой и готовился пригласить ее на танец в просторном и высоком зале на зимних празднествах. Точно он был статуей из слоновой кости. Статуей человека, готовящегося предстать перед самой Смертью.

Тут Кнут Ульфссон издал визг на высоких-высоких нотах в ритме бьющего барабана. Хеоме все стучал и стучал по пустой, обтянутой кожей тыкве, точно вторя пульсу берсеркского сердца.

Но вдруг Хеоме сам трижды повернулся вокруг себя, выкрикнул что-то, напоминавшее собачий лай, и барабан умолк.

Кнут Ульфссон откинул свои вымоченные в крови косы и ринулся вперед, оскалив зубы. Казалось, улыбка смерти появилась на его лице. Краснокожие расступились, опустив свои топоры. В их широко раскрытых глазах отразились удивление и страх.

Груммох захотел было заслонить собой Харальда, но тот так на него рыкнул, что великан отпрянул в сторону, а острие его пики уткнулось в землю.

Он понял, что Харальд Сигурдссон решил встретиться со своей судьбой один на один. Он не желал ничьей помощи. Он не хотел принять ее даже от своего дорого названного брата и второго отца своих детей – Свена и Ярослава.

23. РАСПЛАТА

Случаются в жизни человека такие моменты, когда ему хочется, чтобы вокруг него толпились люди, чтобы они могли его утешить, или накормить, или сделать подарок, или просто сказать добрые слова. Но бывают и другие, которые наступают не так часто, когда человеку никто не нужен, кроме себя самого. Это такие моменты, когда еда, слова и подарки ровно ничего не значат. Потому что человек оказывается лицом к лицу со смертью, а ее нисколько не занимают ни еда, ни подарки, ни добрые слова.

Перед лицом смерти человек предстает один, и никто не может его утешить. Да никакие утешения и не нужны ему. Он понимает, что он один должен пройти через низкую дверь – в темноту. И никто не пойдет с ним вместе, сколько бы у них не было в руках подарков, сколько бы не было в душе ласковых слов.