Закат Железного города

Обжалую решение ИИ 201797. Красный код. Люди в поезде находятся в смертельной опасности, требуется немедленная эвакуация, причина — природный катаклизм. Штатный механик-водитель мёртв, а я, несмотря на просроченную категорию вождения, обладаю всеми необходимыми навыками.

Несмотря на низкий уровень, искусственный интеллект поезда не был туп и подобен кибернетическим аналогам доимперской эпохи. Он за секунды проанализировал всю доступную ему информацию, в том числе записи расположенных в кабине камер.

ИИ 201797

Ваш запрос на управление одобрен, причины:

Подтверждённый красный код.

Синтез и последующий распад химических элементов в двигателе запитали машину энергией. Я целиком погрузился в интерфейс готовясь войти в полную синхронизацию и лишь отстранённо слышал рёв бури и барабанную дробь каменного града. Где-то на границе восприятия появилось сообщение от Борза, но я не успел его прочитать. Реакционный аппарат требовал максимального внимания на входе.

Через мгновенье — привычный мир исчез.

Человеческие чувства гибкий инструмент, отлично подходящий для синхронизации с машиной. Я чувствовал, как порывы ветра пихают меня в стальные бока, как что-то с силой бьёт в обшивку и норовит добить остатки средств внешнего наблюдения.

Модуль синхронизации без каких-либо проблем пропускал через себя информационный поток и воспроизводил его понятными моему телу чувствами.

В оставшиеся целыми камеры наружного наблюдения я видел, что за внешней обшивкой и без того пасмурный день обернулся ночью. Расчерченная редкими вспышками молний, ревущая темнота крутила над землёй тучу пыли и поднимая своими порывами мелкие камни, с бешеной скоростью швыряла их обратно.

Но поезд не собирался сдаваться.

Слыша человеческим слухом как хрустит на последнем издыхании лобовое стекло я дал команду к максимальному ускорению и отстыковке транспортных вагонов. Сознание кольнула боль ошибки. Стыковочная система не разомкнулась, заклиненная или приведённая в негодность долгим бездействием, а вот парамагнитные ячейки сработали как надо.

Состав тронулся, медленно набирая ход.

Пять километров в час…

Десять…

Пятнадцать…

С каждой секундой энергоёмкость импульсов увеличивалась, сбивая с парамагнитны рельс пыль и отшвыривая прочь валяющийся там мусор. Ещё одна камера была выбита, ослепляя меня с правого борта, но главное уже произошло.

Мы двигаемся, а значит — живы.

Даже без внешнего наблюдения я без проблем заведу поезд в тоннель, главное беспокойство у меня вызывали возможные завалы и лобовое стекло. Я больше не мог его видеть, но понимал, что как только падёт эта преграда, моя смерть станет делом времени.

На скорости в семьдесят километров в час, головной вагон наткнулся на крупный обломок. Мои зубы заныли от прошедшей по корпусу вибрации, состав тряхнуло, где-то под ногами послышался визг, но железная махина справилась, успешно наехав и перемолов парамагнитными импульсами попавший под неё обломок.

На выведенной в интерфейс карте я видел, как быстро приближается тоннель, а вместе с ним и первая низинная станция. Но скорость снижать не собирался. В любую секунду наш забег мог прерваться и тогда спасёт лишь инерция, способная затащить нас под прикрытие стен.

Но угроза пришла откуда не ждали.

По левому борту сверкнула вспышка энергетического щита коих на поездах отродясь не бывало. Нечто невидимое, держащее путь туда же куда и мы, вынырнуло из темноты и по касательной столкнулось с поездом вызывая частое мерцание своей защиты.

Через мгновенье, в этих вспышках, я разглядел искривляющие пространство имитаторы гравитации и мешающие пыльный воздух парамагнитные лопасти. А от надписи, что пятнала борт малого воздушного судна, так похожего на большущую муху, по моей спине пробежали мурашки.

На чёрной краске, крупными белыми буквами, пролегла аббревиатура — A.R.G.E.N.T.U.M.

Нам повезло, что машина корпоратов была небольшой. С тем катером, чьё магнитное поле выворачивало из склона железяки, подобное столкновение стало бы концом для всего поезда.

Состав влетел в тоннель первым.

Я знал, что авария это дело времени и уже бы замедлил бег огромной махины, если бы не появление страшной угрозы, которая и не думала отступать. Вынырнув и пылевой завесы поезд оказался в темноте тоннеля, разрубленной на части синим светом аварийных ламп.

Воздушная машина едва не погибла в первые секунды нашей странной гонки. То появляясь в поле зрения уцелевших камер наружного наблюдения, то исчезая, она пронеслась над перроном и чудом увернувшись от завала, ускользнула наверх, заняв единственно возможное место.

Между потолком тоннеля и крышами вагонов.