Закатиглазка

— Да плевать на этих призренных холопов! — не унималась Дуля — Он же и на меня донос написал, а я был его непосредственным руководителем! Это же нарушение субординации! Святая святых! Что дозволено Юпитеру, не дозволено быку!

— Писал на него донос? — сурово спросил у Кобольда Дракон.

— Писал, — сознался Кобольд — не мог удержаться.

— Ах каков паршивец! — Дракон рассмеялся и ласково потрепал Кобольда по щеке — Такие беспринципные жулики мне как раз и нужны! Вы есть опора драконьей власти на земле.

Дуля гневно вытаращился на Кобольда.

— Отвернись мерзавец! — Кобольд собрал пригоршню мясных шариков и швырнул в оппонента, но спьяну не попал ни одним — Заяц подключайся! — заорал гном — Твоего любимого начальника оскорбили! Показали кукиш!

— Наконец-то ты, скот, запомнил мою фамилию! — огрызнулась Дуля, но вынуждена была нырнуть под стол, так как Заяц и Кобольд открыли по ней огонь из всех орудий, но в отместку нападающим, Дуля неожиданно выскакивала и показывала себя то Зайцу, то Кобольду, и тут же укрывалась от снарядов в своё убежище.

В Дулю летели целые подносы, рассыпая на лету содержимое, и, даже, золотые кубки, но удача улыбнулась графину из — под водки, он точно хлопнул Дулю по большому пальцу, и та растянулась меж столами, утопая в разлитом жире и объедках.

Дракон радостно гоготал, хлопая себя по пузу жирными лапами, давно у него за обедом так не веселились.

Принцесса молча наблюдала за Зайцем и Кобольдом. Сколько она их, уже, знает? У неё было такое впечатление, что очень — очень долго. И всё это время она, только, и видела от них, что пьяные дебоши, ну, или трезвые, но тоже, дебоши, безудержную наглость, беспордонность, отъявленную подлость. И за этих-то людей она хочет хлопотать перед мужем, дабы они заняли высокие посты в государстве! Принцесса впервые задумалась над этим. И поняла, как же ей дико повезло, встретить столь идеально подходящие кандидатуры. В этом вопросе ей, безусловно, улыбнулась фортуна.

Всеобщую вакханалию царившую в зале неожиданно прервало появление маленького тощего поварёнка. В руках он держал серебряное блюдо накрытое высокой крышкой, но даже через неё пробивался неслыханной нежности непередаваемый аромат.

Поварёнок быстро подбежал к главному столу, и поставив блюдо перед Драконом, тут же скрылся.

— Чем я вас сейчас попотчую! — Дракон озорно прищурился — Такого вам в жизни пробовать не доводилось. Я, думаю, что и наша превереда, — Дракон взглянул на Закатиглазку — не устоит перед таким лакомством.

Дуля, уже пришедшая в сознание, потирая шишку оставленную графином, подступилась к блюду с ножём и вилкой для разделки. Она подняла крышку, под которой клубился пар, настолько густой, что не возможно было различить, что скрыто под ним. От любопытства все замерли, а Принцесса, даже, привстала. Дуля разогнала пар салфеткой, обнажив плавающего в перечном соусе и обложенного лимонными дольками, пухленького, хорошо протушенного младенца.

— Молочный, — проурчал Дракон.

Кобольд и Заяц, хотя и наелись, только что, до отвала, но при виде такого деликатеса у них сразу потекли слюнки. Они, вместе с Драконом, как заворожённые наблюдали за тем как Дуля мягко проткнул младенца длинными зубцами вилки, немного выпуская прозрачный сок.

— Ах, какая нямка! — прошептал Дракон, и его раздвоенный язык лизнул тонкие губы.

Дуля, всё так же чинно, неспешно, принялся работать ножом.

— Ах, мне лопаточку. — простонал Кобольд.

— И мне, и мне, — в унисон ему вторил Заяц.

— А мне ножку, — прошипел Дракон.

Закатиглазка не выдержала и грохнула кулаком по столу, что аж тарелки подпрыгнули.

— Ну это совсем никуда не годится! — заявила она.

Три пары удивлённых глаз и одна Дуля, в немом недоумении, уставились на неё.

— И нечего на меня так смотреть! — прикрикнула на них Принцесса — Я уверенна, что поедание грудного младенца — это точно противозаконно! Это — преступление!

Дракон откинулся на спинку кресла и удивлённо поднял бровь.

— Скажите, девушка, — мягко поинтересовался он — вы юрист?

— Нет, — ответила Закатиглазка — но я не понимаю какое это имеет значение?

— Я так и подумал, что не понимаете, — продолжил Дракон всё тем же мягким, наставительным тоном — позвольте, ещё один вопрос, может быть вы практикующий судья?

— Нет, — второй раз ответила Принцесса.

— Но, простите, если вы не сведущи в юриспруденции, как вы позволяете себе классифицировать наши действия как противозаконные? — Дракон засунул палец в ноздрю, поковырял там, обтёр палец о скатерть и продолжил — Более того, известно ли вам, что признать какое-либо действие преступлением, имеет право только суд?

Принцесса сидела как оплёванная.

— Но если это не преступление, — пыталась она оправдаться — что тогда, вообще, можно называть преступлением?