Закатная звезда Мирквуда (СИ)

Андунээль много слышала о троне Владыка Мирквуда. Много сотен лет назад, когда на нем ещё сидел Орофер, Галадриэль часто рассказывала о своих визитах к старым друзьям. Андунээль любила слушать чистый ровный голос Госпожи, рассказывавшей о славном короле, павшем в битве с Врагом. Госпожа говорила, что Орофер был честным, справедливым, мудрым и сильным королем. Рассказывала, что он правил умом, но не забывал о том, что у него есть сердце.

Вот только и его забрала смерть. Смела с лица земли в неравной битве. Сколько их было на протяжении жизни Андунээль? И сколько ещё будет? Эллет хотелось бы верить, что грядущая окажется последней. Но она не верила в это. Она с горечью смотрела в лица окружающих, понимая, что все они могут вскоре стать трупами. Безжизненными телами. Тем, кому не в силах помочь её дар.

Вынырнув из своих мыслей, эльфийка скользнула взглядом по горделиво возвышающемуся посреди своеобразной залы трону. Он был воистину великолепен. Но не из-за того, что был сделан из золота, украшен драгоценностями или обит дорогим материалом. Нет. Владыке это было ни к чему. Его трон был изумителен. Он был полон жизни и олицетворял собой Мирквуд. Вырезанный в живом дереве, тянувшемся из глубин пещеры и до самого солнца, уходя ввысь сквозь весь дворец, он был украшен гигантскими полированными рогами лося.

Позволив себе эти несколько мгновений любования троном, Андунээль перевела взгляд и тут же столкнулась с ледяным взором короля. Он ждал. Он знал о её прибытии. И он будто бы изучал её, препарируя, словно насекомое. Но к подобного рода вниманию эллет привыкла уже много сотен лет назад. Галадриэль держала близко к себе свою целительницу.

Трандуил не испытывал к гостье ничего, кроме вежливого холода. Не зная её, он невзлюбил эллет за одно то, что она прибыла из Лотлориэна. Что ж, значит, Владычица была права, когда тихим шепотом размышляла о том, что Зеленолесье никогда не превратилось бы в Лихолесье, если только его короля не коснулся сумрак.

— Elen sila lumenn omentilmo, taur Thranduil⁵, — почтительно склонила голову на несколько мгновений эллет.

Приложив правую руку ладонью к сердцу, Андунээль едва уловимо улыбнулась прежде чем изящным жестом провести ею в сторону Владыки.

Она знала, что так приветствуют и прощаются с королем только родные и избранные. Однако этим жестом она показала Трандуилу, что всецело принадлежит ему с тех пор, как переступила черту его земель. Отныне её жизнь принадлежала ему. Отныне он был её Владыкой не в меньшей степени, чем Госпожа.

— Mae govannen⁶, — чистый низкий голос тэлер заполнил собой всё пространство. Вежливости в этом расплавленном безразличном серебре было ни на каплю больше, чем полагалось. Но за ней не было ничего иного. Никакого интереса даже тогда, когда он задал вопрос. — Mani naa essa en lle?⁷

_______________________________________________________________

¹Госпожа

²Мать

³Клянусь морем и звездами, не беспокойтесь, я не причиню вам вреда

⁴Прямой обмен мыслями. Санве-латья по Толкиену “мысле-открывание”

⁵Звезда сияет в час нашей встречи, король Трандуил

⁶Рад встрече

⁷Как вас зовут?

Глава 3

Сколько тысячелетий нужно прожить, чтобы память перестала тяготить бессмертную душу? Чтобы образы былого стали не более чем призраками, тающими вместе с первыми солнечными лучами? Остался бы он самим собой, если бы это время, наконец, настало? Время — всего лишь слово для того, кто обречен на вечную жизнь. Но только до тех пор, пока не наступает момент, разделяющий её на «до» и «после». Счастливые годы до потери безмерно близких сердцу и полное горечи существование после.

Проснувшись ранним утром, он не спешил открывать глаз. Наслаждаясь первыми мгновениями нового дня, он чувствовал, как в покои через открытую настежь дверь балкона ворвался свежий ветер, слышал, как развевается при этом легкая, полупрозрачная ткань занавесок. Реальность наполняла его мир звуками, запахами и ощущениями. Она оттесняла душное марево сна, принесшего тяжелые мысли.

Спустя столько лет спокойствие его сна оказалось разбито на осколки. Ночь не принесла отдыха, зато напомнила о днях, окрашенных в черный и красный, пропитанных кровью и слезами, наполненных звоном мечей, криками и стонами. За свою долгую жизнь он видел много битв. Больше, чем нужно для того, чтобы понять, насколько иллюзорен мир и покой. В тяжелые дни казалось, будто всё его существование сводится от войны к войне, от потери до новой потери. Но потом эллон¹ вспоминал о том единственном, что удерживало его на краю сумрака, о своем луче света во мраке, сковывающем в кольцо. Его ión² был самой большой радостью в бесконечной череде дней. Но времена, когда он мог беспрепятственно проникнуть к отцу в личные покои и запрыгнуть на кровать, или протиснуться в кабинет и оторвать от дел, забравшись на колени, давно минули. Сын вырос и отдалился от отца. Рано или поздно это должно было случиться. Когда-то он думал, что окажется готов к такому моменту. Но он ошибался. К этому невозможно было подготовиться.