Заказ

Йон, до сих пор ни слова не понимавший по-русски, неожиданно кивнул в знак согласия: языковой барьер пал окончательно и бесповоротно.

– П-палыч, ну что? Идём? Видишь, и Йон не против…

Фон Шёльдебранд, услышав своё имя, снова кивнул.

– Ну вот… видишь?

«Дядя Петя» поднялся.

– П-пошли…

Русское правило сработало – минут через десять они поднялись в номер, не заблудившись в пути. Гостеприимный и запасливый Цыбуля извлёк из холодильника квадратную бутылку с красочной этикеткой. Она тотчас запотела, пряча термоядерный перчик, плававший около дна. Какое печеньице, какие орешки!.. Василий выволок замороженный шмат копчёного сала, ловко порезал, разложил на тарелке. Следом выплыла баночка домашних огурчиков…

При виде сосуда с желтоватой жидкостью и стручком-злодеем на дне Йон только и смог вымолвить долгое:

– О-о-о!

Но отведать не отказался. Видно, честь шведского офицера обязывала.

Закуску оценили по достоинству и одобрили единогласно. И вскоре на дне бутылки лишь сиротливо лежал одинокий перчик. При ближайшем рассмотрении размеров он оказался внушительных. По крайней мере, в горлышко не пролезал. Олег Павлович пристально вглядывался сквозь бутылочное стекло:

– Как же это хохлы его туда всунули?..

Василий сидел рядом с Йоном, дружески обняв шведа и терпеливо втолковывая:

– Йон – это по-русски Иван… Ты, стало быть, Ваня. Понимаешь?

Шёльдебранд кивал головой, тыкал пальцем в грудь Цыбуле и отвечал:

– Василий… Базиль!

Жаль только, на другой день головы разболелись. А так – здорово посидели…

Лошади не рождаются с готовым умением прыгать через препятствия, да ещё со всадником на спине. Их надо учить. А поскольку лошади, как и люди, все разные, это значит – пробовать так и этак, экспериментировать, пока не нащупаешь тот единственный вариант…

Нарядный белоногий будённовец подскакал – «подошёл» к барьеру, как выражаются конники, – словно подкрался, до последнего мгновения сомневаясь, что препятствие всё же придётся одолевать. Однако Анины руки и шенкеля особого выбора ему не оставили. Пришлось мощно отталкиваться и прыгать. В полёте конь завис, задел задними ногами дальнюю жердь, отчего та с грохотом упала, – и приземлился тяжело, безо всякого изящества. Прыжок получился неправильным, силовым, неуклюжим. Форменная «табуретка».

– Зайди ещё раз! – крикнул Серёжа и поправил козырек бейсболки, чтобы солнце не слепило глаза. – Попробуй не напрягать, пускай сам думает!..

Мастер спорта и жокей-международник – две большие разницы, и нельзя сказать, что один во всех отношениях круче другого. Но там, где простой зритель увидит лишь неудачу спортсмена, сведущий человек укажет на конкретную ошибку. А специалист высокого уровня ещё и вскроет первопричину – и посоветует, как её устранить.

Девушка молча подняла коня в галоп, сделала небольшой вольт и направила четвероногого «ученика» на параллельные брусья. На сей раз они всё сделали правильно. Золотисто-рыжий красавец энергично нарастил темп, постиг наконец тонкое дело расчёта дистанции – и легко взлетел над барьером. Приземлился и зафыркал, явно удивлённый и довольный собственными успехами.

– Ну вот, другое дело, – похвалил обоих Сергей. – А то будто к дяде Ване за вишнями лезть собираешься. Препятствие широтное, коню инерцию набрать надо… А расчёт, если не мешать, сам поймает. У него ведь тоже голова не для мебели… И характер, как у тебя, – бойцовский. Что ему эти сто тридцать? Подумаешь…