Заказ, или Мой номер 345

Вор даже не стал вникать, что за рамсы у Ролана с Волоком. Тихон – правильный пацан, его опора. А Волок – такой же бандит, как Метроном, такой же отморозок. И если Васек взялся исполнять его волю, значит, он в дерьме по самые уши.

– Не должен ты был на Тихона руку поднимать, – тихо, с шипящей угрозой сказал вор. – Косяк ты упорол, сучонок. За такой косяк жестоко наказывают… Тихон мог бы тебя сразу убить. Но не сделал этого. Почему? Потому что смерть слишком легко для тебя. А вот в петушином кутке жить гораздо хуже смерти…

Тихон спорить не стал. Хотя на воровской суд вытащил Васька вовсе не для того, чтобы опустить его. Он понимал, что Волок не успокоится. И будет нанимать убийц по его душу. А наемники должны знать, что жизнь Ролана находится под охраной воровского сообщества. Ведь все узнают, что сход под началом Вертлюги опозорил имя Васька, а ему самому вынес смертный приговор…

Но воры решили бросить Васька на толпу. Братва желала спустить пар после долгого напряженного дня. А тут такая возможность поразвлечься…

А ведь в самом деле этот приговор был для Васька хуже смерти. И врагу не пожелаешь такой участи… Но именно врагу Ролан такую участь и желал… Еще бы Волока в один ряд с Васьком поставить…

– Братва, только не это! – рухнул на колени Васек.

Но Вертлюг уже подписал приговор своим веским словом. Поэтому наемника никто и слушать не стал.

Четыре бойца схватили Васька под руки и потащили в умывальник. Он попытался вырваться, поэтому его швырнули на пол и принялись избивать ногами. Били, пока он не затих.

У Ролана не было никакого желания самолично делать из Васька Василису. Он даже в умывальник заходить не стал. Пусть озабоченные сами с ним разбираются… Разобрались…

В умывальник Ролан зашел под утро. Васек был еще там. Забился в угол под раковину. Распухшая рожа в крови, глаза как у затравленного крысенка. Опомоен, опоганен. Но живой… И будет жить. В петушином углу. Такая жизнь хуже смерти… Но весь ужас в том, что Ваську нечего уже терять. Сейчас он раздавлен. А со временем оклемается. И решит отомстить Ролану. Для этого ему достаточно будет просто прыгнуть на него, а если еще поцелуем петушиным наградит… Тогда Ролан автоматически перейдет в разряд законтаченных. Братва отвернется от него. А, возможно, его и самого затащат в умывальник оголодавшие зэки…

– Ну, и как дальше жить будем? – зловеще сощурился Ролан.

Васек ничего не сказал. Лишь еще сильней сжался в комок.

– Не будешь ты жить…

Ролан медленно вытащил из-за голенища остро заточенный прут…

Как говорили древние, мертвый враг пахнет лучше, чем живой…

4

Ментовской спецназ разбушевался не на шутку. Досталось всем, и блатным, и мужикам. Ролана жестоко избили и бросили в штрафной изолятор. Там, в переполненной камере, он провел целый месяц.

В битве за воровскую власть он убил троих человек. Но ни по одному факту его вину доказать не удалось. И все же он получил довесок в три года.

Снова этап. Опять «пятьсот веселый» поезд, на котором он отправился в студеную Сибирь на зону строгого режима. Тюрьмы, пересылки… Только через два месяца он прибыл на место.

Приемка этапа, карантин, распределение по камерам…

Его бросили в хату, где масть держали воры. Ролан это понял, едва переступил порог камеры. Блатной угол, характерного вида татуированные личности за столом – в стирки шпилятся. Дым коромыслом, все дела…

Ролан неспешно вытер ноги об мокрую тряпку возле порога. С чувством собственного достоинства поздоровался. Он знал, что братва примет его как своего. И не ошибся…

Часть III

Глава двадцатая

1

Народные приметы бывают хорошими и плохими. Одна из плохих гласила, что если вчера было хорошо, то сегодня будет плохо. Увы, так оно и было. Вчера Венере было хорошо. На работе начали с вина, дома закончили водкой. Шлифовали, лакировали, все такое.

Весело, в общем, было. Вчера. А сегодня… Венера с трудом разлепила глаза. За окнами уже светло. А она все еще в постели. А ведь на работу пора уже. Начальник будет выговаривать за опоздание… Стоп! А ведь начальник должен быть где-то здесь… Венера повернула голову. И точно, под одеялом в одной с ней кровати дрыхнет мужик. На тумбочке початая бутылка водки. С открытым горлышком. Форменное безобразие. Водка, поди, уже выдохлась…

– Антоль Брсыч!..

Начальника звали Анатолием Борисовичем. Но у Венеры язык прилип к пересохшему небу, поэтому она не смогла произнести внятно его имя-отчество. Да это и неважно.

– А-а, что?.. – встрепенулся он.

Сел на постели, удивленно посмотрел на Венеру. Волосы растрепаны, под глазами темные круги.