Заказ на экстаз. Москва слезам не верит

– Можно я не буду тебе говорить, что предупреждал? Улетела. Той же ночью. Вообще-то я рассчитывал, что первым делом ты вспомнишь про твоё фееричное появление на публике после спасения. Тут с репортерами моя вина. Не уследил. Прости меня.

Хорошо хоть, не вызвал. Причин не доверять Муромскому у меня не было. Конечно же, она улетела. Наверное, будь я на ее месте, то тоже бы улетел. Устало откинулся на подушку и пробубнил:

– Ну, раз уж ты настаиваешь… Давай. Топ-5 заголовков.

Про Аню говорить пока настроения не было. Да что тут обсуждать? Надо лететь туда, кидаться в ножки и молить о пощаде. Причём попутно рассказывая всю правду.

Но это будет возможно только после того, как я верну ей «Кедровое». Без этого она вряд ли поверит в любой мой рассказ. И откуда она обо всем узнала? С какого взяла, что я вообще имею какие-то дела с отцом?

Муромский о моих терзаниях не знал. Спокойно сел на крохотный стульчик, словно и не случилось ничего такого. Так же спокойно достал листок бумаги.

Профессионально он подготовился, однако. Словно знал, о чем спрошу его. Усмехнулся, глядя в потолок. Видеть деловое лицо друга расхотелось.

– «Спасение горячего начальника, который нашёл чем занять себя в заточении», «Наши руки – не для скуки, или Что делать целые сутки в лифте одинокому мужчине», «Что нам стоит дом построить? Нарукоблудим – будем жить», «Начальник страстный, молодой из «Элитстрой» и мое любимое: «Красные бубенчики руководителя крупной строительной фирмы».

– Твою мать…

Пришлось в очередной раз воспользоваться своими новыми ругательными талантами. Дааа… Зато людям в фантазии не откажешь. Даром что про сломанный лифт ни единого слова.

Все строго по законам жанра: броско, нагло, интригующе. Особенно про красные бубенчики. Здесь даже обидно, ведь я был в трусах.

– Они там хоть слово правды написали?

Не то чтобы это меня сильно волновало, но для проформы поинтересоваться было можно. Даже надо.

– Да нет. Их гораздо больше интересовало, почему у тебя были алые гениталии, чем то, как ты оказался в лифте и почему провёл там больше суток. Кстати, я тоже был бы не против услышать эту захватывающую историю про бубенчики.

Покосился на деловито сидящего Муромского. Складывалось ощущение, что он биржевыми сводками интересуется, а не состоянием моих яиц. Пришлось вкратце обрисовать ему ситуацию.

В конце моего рассказа он недовольно покачал головой и даже пальцем погрозил:

– Двери закрывать надо, Слава. На замок и ключик, а ключик в сундучок, а сундучок в задницу утке, или как там было, я не помню уже. А ты, как маленький, на старую пронырливую женщину надеешься.

И то верно. Но толку от подколок друга было не много:

– Ты лучше не наседай, а скажи, когда мы «Кедровое» вернуть сможем. Меня в деревне без подарка самогонкой отпоят и потом в их местной роще прикопают.

– Не скоро. Я тут с Мишей и Вовой твоими разговаривал. Кстати, Ане сдал тебя первый. Так вот, они подтвердили мою информацию, а ещё снабдили новой…

– В смысле? Это Миша? Я же строго-настрого ему запретил! – не удержался я от выброса эмоций.

Даже привстал от возмущения с одним-единственным желанием – придушит наглого аудитора! Ну, только дайте мне выползти отсюда…

– Полегче, Рэмбо. Может, хватит думать только о сибирской красавице? Вообще-то у тебя фирма на грани краха. Я сейчас с парнями плотно работаю и в ближайшие дни восстановлю более-менее цельную картину. И «Кедровое» играет в ней далеко не самую важную роль.

Чуть в сердцах не крикнул, что плевать я хотел на «Элитстрой» и семейный бизнес. Сегодня же позвоню Илье и скажу, чтобы забирал с потрохами свой дар. Не надо мне подобной чести, не по моему плечу одежка.

Саша, видя мой настрой, прищурился и сказал:

– Я уже однажды видел этот взгляд. Давай-ка не горячись. Всему своё время. Это просто у тебя кровь к гениталиями прилила. Сейчас остынешь и войдёшь в рабочее русло.

Сказал бы я ему, куда войти хочу. Точнее, в кого. Два дня без неё, а уже похож на влюблённого идиота. Хочется все бросить и сорваться с места. Аню отчитывал, а сам туда же…

Муромский сложил листочек с заголовками и серьезно на меня посмотрел:

– Слава, я знаю, что сейчас у тебя другие мысли. Но в ближайшее время, будь добр, хоть немного внимания удели работе. Твоего отца на днях собираюсь припереть к стенке, и мне понадобится помощь. И не только это. Ещё одобрение, потому что схема, которая вскрылась, может в принципе уничтожить «Элитстрой».

На секундочку завис. Последние слова доходили до меня как до тугодума: медленно и с перебоями. В смысле уничтожить «Элитстрой»? Я не понимал, о чем он.

Но друг увидел мое замешательство и вкратце все объяснил.

М-да… Кажется, поездка в деревню и кидание в ножки временно отменяются.

Глава 41. Слава

Дверь скрипнула, и в кабинет вошёл отец. Такой холёный и уверенный в себе. Слишком уверенный. Грудь колесом, руки расслаблены… Только столь знакомые глаза стального цвета, что я так часто видел в зеркале, бегают.