Заказ на фею

- Может, это любовь, а, Сверч? – подмигнула я ему похабно.

- За любовь борются, Лера. Не сдаются, – ответил он мне.

- Так, послушайте-ка меня все недодружки. Кто ещё раз назовёт меня Лерой, от того в ту секунду останется кучка пепла, – для наглядности я направила свою магию на пролетавшую птицу, и кучка пепла посыпалась на наши головы с неба. – Зовите меня теперь Тёмной. И это, со всем там почтением. В ноги бухаться не надо. Но головку склонить, глазки опустить, всё как полагается для достопочтенного верхнего. Ясненько?

Странно, мне никто не ответил. Разошлись злые, чтобы выместить свою злость на чём-то или ком-то другом. Не поняла, где моё почтение? Никто тёмную не уважает. Эх.

Кроме Пашки. Он нерешительно подошёл ко мне.

- Уйди, – попросила я.

- Я хотел объяснить…

- Я знаю. Ты хочешь исповедаться и снять с себя вину. Мне не нужна ваша исповедь, – я подняла на него глаза и подарила такой взгляд, что Пашка отшатнулся. – Меня не волнуют твои чувства. И мне неинтересно всё, что ты хочешь сказать. Поэтому больше никогда со мной не заговаривай, сделай одолжение.

Пашка сглотнул, отвёл взгляд и отошёл, пятясь назад. Сел напротив и стал сверлить задумчивым взглядом.

Глава 43

- Уйди, – требовала я в который раз, но он не слушался.

Маленький глупый зверёк полз по земле на лапах, прижав к голове уши, а голову к земле. Уже несколько раз мной отброшенный, он всё равно полз снова к своей бывшей хозяйке.

Я воздвигла стену из огня перед ним. Он обжёгся и жалостно запищал. Подбежал Пашка и схватил его, жалея и успокаивая.

- Объясни своему зверьку, чтобы не лез ко мне, – посоветовала я Пашке.

- Это Пикси, Лера. Это твой зверёк, – укорил Пашка.

- У меня здесь нет никого.

- Он-то тут причём? – вздохнул Пашка, приблизил харга к своему лицу и что-то нашептал в ухо.

Харг смотрел на меня, и морда выражала вселенскую скорбь и обиду. Угу, знаю я этого хитреца. Любит построить из себя обиженного.

В первое же утро, когда я вылезла из затребованной в личную собственность палатки, меня насторожили удивлённые лица воинов. В глазах плескалась нерешительная надежда.

Тут с головы свалился беленький цветочек. Я потрясла головой, и с меня, как с отцветающей вишни, посыпались цветочки.

- Это что ещё за хрень?! Чьи шутки? – разозлилась я и стала руками щупать и вырывать оставшиеся цветы с волос.

Лица всех выражали общее разочарование, спутники отвернулись и продолжили свои дела. Один лишь Пикси горестно захлопал себя лапками по лицу, выражая недовольство. Подбежал, поднял цветочек, заскочил на меня и попытался снова всунуть мне в волосы.

Я отбросила зверька подальше от себя на землю.

- Ещё раз подобное сделаешь, шкуру спалю, понял? – зло пригрозила я ему.

Он сел и теребил лапками цветочек, который так и держал в лапках. Глаза его стали большими как у кота в сапогах из мультика Шрека, наполнились обидой и слезами.

- Бу-у! – показала я ему козу и рассмеялась.

Он огорчённо повесил голову, развернулся и поплёлся жаловаться Пашке. Который теперь стал его защитником и утешителем.

- А за Леру вот, – я наслала на Пашку огневичка – искру, которая бегала по нему, жалила и подпаливала одежду, а он безуспешно пытался её поймать и затушить.

- В следующий раз в штаны пущу, – пообещала я.

Эти дуболомы никак не хотели привыкнуть величать меня Тёмной со всем уважением, так и проскальзывало всё в обращении Лера да Лера.

Какая я им Лера? Я развлекалась тем, что портила им жизнь. Сядут поесть, возьмут в руки птичью ножку, а тут я. Бац! И окорочок осыпался пеплом, а руки так и застыли у открытого рта. Или варят что-то на костре – бац, поддала огоньку, всё сгорело, всё выкипело. Поднесёт свежий фрукт ко рту – а оттуда черви лезут, и фрукты на глазах гниют. Воин сначала рассердится, а потом на меня веселящуюся посмотрит, вздохнёт, пойдёт искать что-нибудь другое для пропитания.

Теперь я полюбила летать ночами, а засыпала только под утро. А тому, кто меня растолкает, если я ещё не выспалась, приходилось туго. В такую ночь мы как-то столкнулись с Никтой у реки. Она выходила из воды после омовения, а я только пришла, чтобы освежиться после горяченькой битвы с попавшимися мне на пути бекручами.

- Что, Никта, довольна твоя душенька? Ты больше всех ратовала за выполнение плана атона. Теперь никак не нарадуешься? – поприветствовала я её.

- Неправда, – опровергла она. – Я изначально была против плана. Но когда он был принят, моё дело – повиноваться командам атона. Если он так решил, надо идти до конца. Что за верховный, который то принимает решения, то потом сам от них отказывается. Да ещё и из-за личных причин. И да, я довольна! – высказалась она, выдохнув своё признание с искорёженным неприязнью лицом.