«Заказ» на конкурента

«Прости, что не смог сказать этого вслух. От близости с тобой я забываю все слова. Но я должен, я хочу объясниться. Поэтому пишу.

До сегодняшнего утра ты была для меня всего лишь светлым образом, иконой, которую я мог изредка видеть и молиться ей. Был один шанс на миллион, что ты заметишь меня. Я ждал только взгляда, улыбки. Ждал как манны небесной. Я испытывал волнение при одной мысли о тебе. Желание видеть тебя переросло в потребность, навязчивую идею. Ты свела меня с ума. Я погибал и готов был погибнуть.

Но ты спасла меня. Ты подарила мне целый мир. Новый мир. Я погрузился в него как в омут, и обратной дороги уже нет.

Ты ничего не обещала, но луч надежды… Яркий лучик надежды сияет, и я готов идти вслед за ним хоть на край Земли. Я убеждаю себя: завтра ты станешь моей навсегда.

Родион».

Денис выглянул из кабинета:

— Макс, что это за бредятину ты мне подсунул?

— Э-о э-э э-а-и-на! — донеслось в ответ, а через секунду в проеме двери возник великий хакер с набитым ртом. Он наконец прожевал и повторил уже более внятно. — Это не бредятина, это я расковырял компьютер твоей Коротаевой.

— И?

— Это письма.

— Ей?

— Точно.

— От кого?

— А вот этим я сейчас занимаюсь. И если бы ты меня не отрывал, — он засунул в рот остатки бутерброда. — То я ы у-э в-ы-я-ы.

— Закончишь, зайди, ладно? А я пока еще почитаю. — Денис выдернул наугад лист из стопки. Кто бы мог подумать, что в наше время кто-то еще пишет любовные письма. Телефона у этого Родиона, что ли, нет?

«Только что от скуки открыл сборник афоризмов. Представляешь, некоторые умники тщатся рассуждать о чувствах, пользуясь терминами мат. анализа. Например: «Количество нежности, излучаемой и поглощаемой каждодневно, имеет предел». Как тебе? По-моему, редкая чушь. А автор, наверное, написал и гордился собой всю оставшуюся жизнь, полагая, что контрастом между точностью выражений и совершенно алогичной природой чувств породит в ком-то волнение и восхищенный трепет.

Конечно, напиши он: «Любовь когда-нибудь вас обязательно утомит», и это сочли бы в лучшем случае банальностью, а в худшем самого этого умника удостоили бы звания параноика. Только невообразимый глупец станет кликать беду на собственную голову, только параноик станет собственными руками приближать конец всего самого лучшего, что (наверняка случайно) произошло в его жизни.

Тебя я буду любить всегда, и никто! Слышишь, никто не заставит меня пресытиться. Я буду упиваться восторгом любви как в первый день всю свою жизнь. Всегда. И никогда не устану повторять: «Ты единственная!» И тебе, я совершенно точно знаю, никогда не надоест слышать это. А когда в русском языке не останется больше неизбитых слов, я буду говорить тебе это по-французски, по-итальянски, на хинди или эскимосском наречии. И бесконечная вереница дней пролетит как одно мгновение, потому что мы счастливы».