Заказ на (не)любовь

— Да то, что его это не волнует! Не станет он права предъявлять и претендовать на что-то. Ну, то есть я надеюсь, что он поэтому молчит. А не придумывает втихаря, как отобрать у тебя дочь.

Я застываю, шокированная ее словами. Мотаю головой, тут же начиная доказывать, что такого просто не может быть. Невельский никогда на это не пойдет!

— Ты так хорошо его знаешь? — скептически щурится подруга. — А я вот не была бы такой уверенной.

— У него нет на Соню никаких прав…

— Угу, — невесело хмыкает она. — Прав нет, а возможностей — хоть отбавляй. Да с его деньгами, если он только пожелает, тебя уже завтра могут объявить недееспособной и лишить родительских прав. А тут и он подоспеет с нужными результатами анализов. И вуаля — получите уже готового ребенка. Не младенца, заметь, нянчиться не надо, памперсы менять, не спать ночами…

— Замолчи сейчас же! — прерываю я эти совершенно немыслимые предположения. — Он никогда такого не сделает!

— Ох, наивная же ты, мать! — вздыхает Яна. — Хотя чему я удивляюсь? У тебя и Виктор самым лучшим на свете был. Пока не избил до полусмерти. Помнишь, что ты про него рассказывала? Тоже утверждала, что он ни на что плохое не способен.

Я закусываю губу, морщась от боли, судорогой прошившей тело. Как всегда при воспоминаниях о бывшем муже. Думать о том, что так же сильно могу ошибаться снова, не хочется. Невельский не такой. Он защитил Соню, совершенно ничего о ней не зная. А теперь, когда ему известно, что она его дочь, не станет причинять ей боль, разлучая с матерью. Не станет же?..

***

Я стараюсь не думать о словах подруги и не накручивать себя еще больше. Если бы промолчала, было бы ничуть не легче, помимо собственных страхов испытывала бы еще и угрызения совести. А так отчаянно надеюсь, что все опасения Яны не оправдаются. И все будет хорошо. Вот только что вкладываю теперь в это «хорошо», и сама не могу понять.

Людей в зале сегодня немного, и я освобождаюсь раньше обычного. Редкий случай, когда после смены удается вернуться до того, как дочка ляжет спать. Сегодня с ней Рита, но я все равно тороплюсь: после случившегося хочется быть проводить с Соней как можно больше времени. Как-то по-особенному отчетливо понимаю, чего она лишена из-за моего выбора много лет назад.

Тогда была уверена, что не захочу новых отношений. Не смогу на них решиться. Потому и согласилась на предложение бывшего мужа замять скандал любой ценой. Это для меня ЭКО стоило баснословно дорого, а он наверняка даже не ощутил каких-то потерь. Да и больше бы заплатил, лишь бы только я забрала заявление. Не призналась ему тогда, что все равно не стала бы давать делу ход. Не сумела бы. При одной мысли о расследовании и суде меня бросало в дрожь. Но не смогла не воспользоваться его страхом перед наказанием. И взяла деньги, пообещав себе, что с Виктором мы больше никогда не встретимся.

Прошли месяцы, и я поняла, что боль постепенно уходит. Физическая прошла еще раньше, а ненависть ко всему мужскому полу очень скоро рассеялась. Какой смысл злиться на целый свет, если тебя обидел один-единственный человек?

А потом родилась Соня, и мир заиграл совсем иными красками. Я снова была счастлива, несмотря ни на что. Просто жила, наслаждаясь подаренным мне чудом. И до недавнего времени не задумывалась о том, что малышка может чувствовать себя ущербной, не зная отца.

К чему скрывать, я хотела бы, чтобы все сложилось иначе. Если бы мы случайно столкнулись с Невельским много лет назад и все было бы по-настоящему. Наверно, я даже согласилась бы на короткий роман… после которого у меня осталась бы дочь. И сейчас могла бы рассчитывать на то, что он хотя бы иногда станет общаться с ней.

А так… не участвуя фактически в акте зачатия, мог ли он чувствовать сейчас хоть что-то? Ведь нас не связывало абсолютно ничего! И чтобы ни говорила Яна, я не верила в подлость с его стороны. Скорее всего, мужчина молчит, потому что ему нет никакого дела ни до меня, ни до новоявленной дочери. Это и понятно, мы не вписываемся в его привычную, размеренную жизнь.

— Скоро буду, Рит, — выйдя из ресторана, я набрала номер сестры. — Ты можешь собираться, я сама уложу Соню.

Вчера мы не дочитали ее любимую сказку, и сегодня малышка наверняка запросит продолжение. Рита не особенно любит читать вслух, а для меня это удовольствие. Мысленно благодарю тех клиентов, что не явились в ресторан и благодаря которым я теперь могу провести с дочкой несколько минут перед сном, — и тут же усмехаюсь собственным мыслям. Администратор точно бы их не одобрил. А директор — и подавно.

Но стоит подумать о Невельском, и улыбка моментально стекает с лица. Даже шаг сбивается: невероятность ситуации все-таки не позволяет расслабиться. Почему он все-таки ничего не сказал?

Я вздыхаю, а мгновенье спустя слышу позади себя шум подъезжающей машины. И, еще не обернувшись, вдруг интуитивно понимаю, кого увижу сейчас перед собой.

Мужчина опускает стекло и смотрит на меня. Улыбается едва-едва, одними губами. Глаза же остаются серьезными. Слишком серьезными.

— Я могу вас подвезти, Варя? И поговорить?