«Заказ» невыполним

– И ты расстроился из-за такой ерунды? Запомни, клевета – удел слабых… Но тот, кто из-за клеветы так сильно переживает – слабее слабого вдвойне. Возьми себя в руки. Зачем ты разбил мою трубку?

– Извини. Я сильно разозлился…

– Я еще никогда не видел тебя таким.

– Он мне еще много гадостей наговорил. Но, самое главное, он сказал, что отец… И я спросить дальше не успел…

– Что он сказал про Джамбулата?

– Он сказал, что еще десять дней назад отец был жив, и вышел из «зоны»…

Хамзат задумался на несколько секунд.

– Мне кажется, он сбивает тебя с толку…

– Гилани Гирмасолатович тоже хотел что-то об отце сказать.

– Этот торговец новостями и чужими жизнями никогда не был честным человеком. Он родился с языком змеи. Но ты должен был спросить подполковника… Конкретно спросить…

– Судоплатов все перемешивал. Он говорил об отце и тут же оскорблял меня. Он заплатит мне и за это. Я оскорблений не вытерпел. Я готов был стрелять, но стрелять было не в кого. И потому разбил трубку…

Хамзат взял трубку из руки Таймасхана и стал копаться в ней. Вытащил и снова вставил аккумулятор, потыкал пальцем в остатки клавиатуры. Попробовал выключить и включить снова. Все было бесполезно.

– Дай твою трубку…

Таймасхан вытащил трубку из кармана висевшей на спинке стула куртки. Хамзат извлек свою sim-карту, вставил ее в трубку Хамзата, стал проверять.

– Нет, здесь только твои номера. Мои номера остались в памяти трубки. И номер подполковника не показывает.

Он опять поменял местами sim-карты и попробовал с трубки Таймасхана позвонить на свою.

– Бесполезно, – сказал Таймасхан.

– Я номер подполковника найти хотел.

– Тебе тоже не терпится получить свою порцию оскорблений? Я лично не люблю, когда меня оскорбляют, а я не имею возможности сразу же ответить.

– Это все не любят. Но поговорить надо. Теперь – надо… Я хотел напрямую спросить его о Джамбулате.

– Он не скажет напрямую. Я спросил. Он в ответ сказал, что отец презирает меня…

– Возможно, он трусит и потому сбивает нас с толку. Или время выигрывает. Может, надеется, что мы сразу не возобновим свои атаки, а за это время нас поймают. Хотя я сомневаюсь, что трус будет служить в спецназе. Они, скорее, хитрые лисы, чем трусы. Но сбрасывать это со счетов тоже не надо. Я все же допускаю, что он сказал правду…

– Отец мне живым снится, – сказал Таймасхан. – И вообще, с чего мы взяли, что он обязательно погиб?

– Так все считали. Сосланбек так считал…

– Он, помнится, сказал только, что кроме нас никому не удалось уйти… Если отца ранило, его могли захватить в плен.

– Могли. Давай думать, у кого еще можно узнать об этом.

– Гилани Гирмасолатович…

– Исключено. Он будет торговаться и заставит нас на него работать. Если хорошо подумать, наверняка можно найти людей еще. Ты побудь дома, никуда не ходи. Я куплю себе новую трубку. Попрошу Василича свозить меня…

– Иди, – вяло согласился Таймасхан. – Но, даже если отец жив, подполковник Судоплатов все равно остается моим врагом. Моим личным врагом, потому что я никому не позволю называть себя сопляком…

– Согласен. Этого так оставлять нельзя. Он просто не знает, с кем дело имеет.

– Знает, похоже… Он очень много знает о нас… Он сказал, что все нами убитые презирали нас, считая «голубыми».

– Здесь он прокололся, – холодно заметил Хамзат. – Ни один из убитых не мог похвастаться личным знакомством с нами.

– Кроме Далгата…

– Далгат не «заказной». Я имею ввиду только «заказных». И подполковник, наверное, имел ввиду то же самое. И на этом прокололся.

– Не знаю, – не согласился Таймасхан. – Эта моя привычка… В глаза смотреть… В какой-то момент в каждом взгляде есть момент узнавания. И немного насмешки. Не знаю… Путаюсь уже… Теперь думаю, что в самом деле было во взглядах что-то такое…

– Ладно. Я за трубкой, а ты подумай, как нам все же добраться до домашних подполковника. Начинать все равно нужно с них…

– Здесь у меня есть сомнения.

– Как он тебя завел… Таймасхан, неужели ты не понимаешь, что он этого и добивался своим разговором. Не поддавайся… Начинать все равно следует с дочерей. С одной не получилось, получится со второй. Там у меня другой подход… Она на парней с пренебрежением смотрит.

– Почему с пренебрежением? Баб любит?

– Нет, не так… Может, они на нее смотрят с опаской… Девка, что ни говори, боевая, а настоящих парней, которые ее одним ударом сломать могут, пока не видела… Приеду, поговорим. Жди…

* * *

Закончив разговор, Гилани Гирмасолатович направился к двери, которая тут же распахнулась, хотя сам он и руки не поднял. Похоже, охранник ждал за дверью и слушал каждый шорох, если не каждое слово. Джамбулат недобро хмыкнул. Ему такие манеры во взаимоотношениях были неприятны. Барин и лакей, иначе это не охарактеризуешь, а Джамбулат презирал всякое лакейство. Он даже рядом с собой лакеев не терпел.