Заказное проклятие

– Иными словами, ты решил, что мне будет неловко съехать из этой квартиры, пока у нас имеется официальное заявление гражданки? Чтобы кто-то не обвинил меня… В чем? В чем этот кто-то может меня обвинить, а, Саша Михалыч? В невыполнении служебного долга? Или, может, в глупости?

– Да никто. Не съедете отсюда по гордости. А иначе сами себя загрызете. Извиняюсь, конечно.

Марианна давно не чувствовала себя настолько растерянной.

Хотя нет, она просто забыла. Час назад ее пригласил на свидание сантехник Кожемяка. Это тоже было несколько неожиданно.

И как ей реагировать на прямодушно-прямолинейную заботу подчиненного, от которого она ничего подобного не ожидала?

С другой стороны, было пару раз, когда Саша Михалыч вел себя по отношению к ней как-то криво.

Если, конечно, не считать общего фона: он упрямо не желал обращаться к командиру на «ты», несмотря на то что предложено было. Привыкшую к краткости и простоте Марианну он утомлял своей церемонностью, а Леву Скоморохова неизменно смешил.

Первый случай не вполне адекватного Сашиного поведения произошел вскоре после того, как он был зачислен в их группу, то есть немного более года назад. Пастухов в процессе дознания чуть было не пришиб фигуранта лишь за то, что тот назвал Марианну симпатичной киской и ухватил за руку, намереваясь усадить себе на колени.

Путято тогда предположила, что Саша Михалыч спонтанно взял на себя роль «плохого» мента, и подыграла ему, изобразив мента «хорошего», хоть таковое амплуа не было ее коньком.

Предположить-то предположила, но по завершении дела уточнять у него почему-то не стала, постаравшись вымести из памяти смутивший ее эпизод.

Как только что выяснилось – не вымела.

Второй подобный случай произошел в начале зимы. Они с Пастуховым возвращались на служебной машине из Зеленограда. Сейчас Марианна не взялась бы с уверенностью сказать, по какому делу их туда занесло. Рассчитывали быстро обернуться, но задержались, проголодались и решили перекусить в ТЦ возле Кольцевой.

Это воспоминание Марианна не любила. Каждый раз от него происходил укол в сердце, тягучий, безнадежный, и причины она распознать не сумела, как не смогла изгнать из памяти сам эпизод.

Она изучала меню у стойки вьетнамской закусочной. Раньше она не пробовала эту кухню, а тут вдруг захотела. Стоявший перед ней фактурный мужик совершал незамысловатую покупку банки пива. Саша был поодаль и сзади.

Мужик развернулся и, толкнув Марианну плечом, нацелился к своему столику, на котором уже имелась какая-то снедь. Марианна слегка пошатнулась, но не придала значения бытовому пустяку. Хам он и есть хам, пускай чешет дальше. Однако тот больше не сделал ни шагу. Саша схватил его за плечо и сильно дернул, развернув лицом к себе. Это продолжалось секунду, может – две. Оба замерли, уставившись друг на друга – мужик с недоумением, Саша, играя желваками и сведя брови к переносице, с яростью.

Бугай с пивом посмотрел на Марианну, затем снова на Сашу. Проговорил с раскаянием: «Извини, пацан, я не нарочно». Пастухов скривился в улыбке и руку с его плеча убрал. И отвернулся, отпуская.

Марьяна, помнится, подумала растерянно: «Ну, надо же. Толкнули меня, а «извини» – Пастухову».

– Я час назад познакомилась с местным сантехником, – проговорила она с непонятным отчаянием.

– И что сантехник? – спросил Пастухов, рассматривая вид из окна.

– Он… Он считает, что все это лажа.

– То есть колдун – не колдун?

– Да. Именно так. А Кулагина рассказала вам… тебе что-нибудь интересное?

Пастухов кивнул, размешивая пластмассовой чайной ложкой сахар в пластмассовом стакане, который держал в руке.

– Чего не докладываешь в таком случае?

– Вам размешать? Или справитесь?

Путято поднялась с дивана и отвесила ему звонкую оплеуху.

Горячий чай выплеснулся Саше на руку.

– Инициатива наказуема, если с ней не знать меры, – проговорила Марианна сквозь зубы и удалилась из кухни.

«Он даже не пошевельнулся! Почему? Он успевал!»

«Зачем она… Я ее так бешу?»

«Мне стало больно. Я среагировала. И я не знаю, отчего мне стало больно! И что теперь делать, я не знаю!»

«Она права. Вел себя нагло. Что на меня нашло?!»

– Ты почему руку не перехватил? Форму теряешь! – рявкнула начальница, появляясь в дверном проеме.

– Никак нет. Не теряю.

– В чем дело тогда?

На Пастухова нашло снова:

– Ну, ежели барыня изволит назначить побои, то холопу надлежит покорно терпеть и благодарить за науку.

– Да не хотела я… побои тебе назначать! Была уверена, что блок поставишь или увернешься! Ты меня подвел, Пастухов! Ты меня очень подвел! Что мне теперь прикажешь делать?

– Обратить в шутку?

И с этими словами Саша Михалыч принялся раскатисто хохотать, грозя начальнице пальцем и приговаривая: «Ну и приколы у вас, Марианна Вадимовна, ну и приколы, просто зашибись!»

Она недовольно хмыкнула, адресуя недовольство целиком и полностью в свой адрес. Проговорила:

– Спасибо, Саш, выручил. Адрес любовника этой гражданки узнал?

– Да, – отсмеявшись, коротко ответил Пастухов, настроение у которого стремительно падало.

Вполне понятная реакция после пощечины, которую он выхлопотал у Анки.