Заказное убийство (сборник)

Тогда я сменила тему, стала расспрашивать его о бизнесе. Оказалось, что семья Грэфалков владеет самым старым пароходством на всех Великих озерах. «Пароходная компания Грэфалка» – крупнейшая во всем регионе. Основал ее предок нынешнего хозяина, приехавший в Америку из Норвегии. Все началось с грузового клиппера, начавшего курсировать между Чикаго и Буффало с грузом меха и руды в 1838 году. Грэфалк оживился стал с удовольствием рассказывать о знаменитых кораблях и крупнейших кораблекрушениях, об истории семейного флота, но потом спохватился и извинился:

– Извините, я настоящий фанатик по части истории пароходства... Моя семья занимается этим бизнесом столько лет... Представляете, моя личная яхта называется «Бринулф Нордемарк» – в честь капитана, доблестно погибшего вместе со своим кораблем в 1857 году.

– Нилс и сам прекрасный моряк, – вставил Филлипс. – У него целых две яхты: старая яхта его дедушки и другая, спортивная. Вы ведь каждый год участвуете в гонках на Кубок Макинака, Нилс, не так ли?

– С тех пор как окончил колледж пропустил всего два раза. Но это было еще до вашего рождения, мисс Варшавски.

Учился Нилс, разумеется, в Северо-Западном университете. Семейная традиция. Я смутно вспомнила, что в кампусе Северо-Западного университета есть актовый зал имени какого-то Грэфалка, а неподалеку от океанария расположен морской музей имени Грэфалка.

– А ваша «Полярная звезда»? – спросила я у Бледсоу. – Это тоже старая компания?

– Нет, Мартин у нас новичок, – безмятежно заметил Грэфалк. – Сколько лет твоей «Полярной звезде»? Лет восемь?

– Раньше я работал у Нилса диспетчером, как теперь Перси Мак-Келви, – объяснил Бледсоу. – Нилс до сих пор не может простить мне дезертирства.

– Да, Мартин, ты был лучшим диспетчером во всем бизнесе. Конечно, я обиделся, когда ты из сотрудника превратился в конкурента... Кстати говоря, я слышал о происшествии на «Люселле». Весьма неприятная история. Это был кто-то из команды?

Официанты принесли закуски. Они неслышно поставили на стол тарелки, но я все-таки отвлеклась на миг и не заметила, как прореагировал Бледсоу на этот вопрос.

– Ничего особенного, ущерб невелик, – ответил он. – Конечно, сначала я очень разозлился, но, по крайней мере, хоть корабль уцелел. Хуже, если бы пришлось полсезона чинить корпус «Люселлы».

– Это верно, – кивнул Грэфалк. – Но ведь у тебя есть еще два корабля поменьше? – Викинг взглянул на меня с улыбкой. – У нас в компании кроме «Эйриксона» еще шестьдесят три судна. Есть кому передать заказ.

Я почувствовала неладное. Происходило явно что-то не то. Филлипс застыл на месте, даже не пытаясь сделать вид, что продолжает есть. Шеридан тоже ерзал на стуле, порываясь что-то сказать. Грэфалк делал вид, что увлечен фаршированными овощами, а Бледсоу с энтузиазмом уплетал вареную рыбу.

– И хотя главный механик был внизу, – продолжал Грэфалк, – я убежден, что парень перевозбудился и потому допустил ошибку. Не представляю, что мои люди способны на сознательный вандализм.

– Конечно нет, – заметил Бледсоу. – Не удивлюсь, если это часть вашей программы, своеобразный способ избавиться от трехсотшестидесятифутовых кораблей.

Грэфалк уронил вилку. Официант тут же положил на стол новую.

– Нас устраивает, как идут дела, – отрезал Грэфалк. – Надеюсь, ты в своих проблемах тоже разберешься, Мартин.

– Надеюсь, – вежливо ответил Бледсоу, беря бокал с вином.

– Очень неприятно, когда кто-то в твоей организации оказывается ненадежным, – не унимался Грэфалк.

– Слишком сильно сказано, – отмахнулся Бледсоу. – Ты ведь знаешь, что я никогда не был сторонником теории Гоббса [21]  об общественном контракте.

Грэфалк улыбнулся:

– Это для меня слишком сложно, Мартин. – Он обернулся ко мне: – В том университете, где учился Мартин, очень много занимались зубрежкой. Нам, аристократам, было куда легче – знаний от нас не требовали.

Я рассмеялась, но в это время раздался звук лопающегося стекла. Все уставились на Бледсоу. Он раздавил бокал с вином, и мелкие осколки стекла торчали у него из ладони, быстро окрашиваясь в красный цвет. Я вскочила на ноги, чтобы позвать кого-нибудь на помощь. Смысл произошедшего был мне не ясен. Из всех язвительных замечаний Грэфалка последнее показалось мне наименее обидным. Почему же оно вызвало такую исключительную реакцию?

Я велела озабоченному метрдотелю вызвать «скорую помощь». Бедняга совершенно утратил профессиональную уверенность и в панике сообщил мне, что сам во всем виноват: не следовало подпускать мистера Бледсоу к мистеру Грэфалку. Мистер Бледсоу не джентльмен, и сам он не понимает, что должен держаться своего круга.

За нашим столиком тоже царила тихая паника. Мужчины беспомощно смотрели на красное пятно, расплывающееся на скатерти. Рукав рубашки Бледсоу был весь в крови. Я сказала, что «скорая помощь» уже выехала, а тем временем нужно попытаться вынуть из ладони осколки стекла. Официанта я послала за льдом и обмотала раненую руку салфетками.

Бледсоу морщился от боли, но в обморок падать не собирался. Вместо этого он крыл себя последними словами за глупость.