Заказное убийство Сталина. Как «залечили» Вождя

Вполне естественно, что присущая всем врачам осторожность, извечная медицинская палочка-выручалочка, выраженная в хитром принципе «не навреди», приобрели в стенах кремлевского Лечсанупра особое значение.

До революции регулярного медицинского обслуживания в России не существовало. Царскую семью от всего, начиная с женских болезней и заканчивая выводом из запоя, лечил придворный лейб-медик. Военных пользовали полковые врачи, чиновников – частнопрактикующие, а всех прочих – врачи земские или вообще никто.

Советское государство, напротив, сразу же взялось за создание системы здравоохранения, том числе в части, касавшейся лечения высших должностных лиц. Это было тем более актуально, что после революции из жизни ушел целый ряд видных деятелей большевизма, здоровье которых было надломлено борьбой с царским режимом. В 1919 году в возрасте 34 лет скончался Яков Свердлов, затем сорокалетний Михаил Васильевич Фрунзе, а следом за ними не старые еще Ф.Э. Дзержинский и В.Р. Менжинский.

Первое время врачи в таких случаях по старорежимной привычке только разводили руками и вздыхали: «Что, мол, поделаешь! Бог дал, Бог взял!» Однако их новых клиентов такой философский подход к работе не устраивал, ибо жили они совсем по другим правилам, твердо веря, что нет таких крепостей, которые большевики не могли бы взять.

После того как в 1936 году умер А.М. Горький, а вслед за ним его сын Максим Пешков, советское руководство решило, наконец, заставить врачей жить и работать по-большевистски, т. е. нести ответственность за результаты своего труда. В марте 1938 года в ходе так называемого Третьего московского процесса по делу о «правотроцкистском блоке» по факту «вредительского лечения великого пролетарского писателя» были осуждены известные московские профессора Д. Плетнев, И. Казаков и Л. Левин.

С этого момента у кремлевских врачей началась «веселая жизнь». Помните, как в фильме «Служили два товарища» Иван Карякин обличал незадачливого киносъемщика, героя Олега Янковского: «Некрасов, беспартиец, происхождением чуждый, вел злые разговоры против революции, и эту пленку он нарочно загубил!» К несчастью, у советской медицинской профессуры, кроме поголовно чуждого происхождения и отсутствия партийности, оказалась еще и «не советская» репутация. Так, профессор Плетнев незадолго до начала процесса был обвинен одной из пациенток в изнасиловании. Пострадавшая гражданка также заявила, что профессор укусил ее.

В результате профессорам дали по десять лет, причем не столько за неправильное лечение, сколько за неправедное, небольшевистское бытие и сознание. Власть, таким образом, стремилась дать врачебному сообществу понять, что лечение руководителей Советского Союза – это не колхозная ветеринария, а ответственная государственная задача, решать которую необходимо в ключе конкретики и на почве фактов.

Однако похоже, что власти в этом случае несколько перегнули палку, добившись скорее обратного результата. Сознание того, что за любой промах в работе можно тут же «огрести червонец», стало висеть над кремлевскими врачами, парализуя их волю и профессионализм. Особенно рельефно эта уродливая ситуация проявилась после войны, когда один за другим неожиданно скончались наиболее близкие к Сталину и самые перспективные руководители Советского Союза – сорокачетырехлетний Александр Щербаков и пятидесятидвухлетний Андрей Жданов.

То, как в Лечсанупре «лечили» этих людей, хорошо видно из сообщений Лидии Тимофеевны Тимашук, заведовавшей в ту пору электрокардиографическим кабинетом Кремлевской больницы, и, в частности, из письма, направленного ею в сентябре 1948 года в ЦК ВКП(б).

...

28 августа сего года, – писала Тимашук, – по распоряжению начальника Лечебно-Санитарного Управления Кремля я была вызвана и доставлена на самолете к больному А.А. Жданову для снятия электрокардиограммы.

В 12 час. этого же дня мною была сделана ЭКГ, которая сигнализировала о том, что А.А. Жданов перенес инфаркт миокарда, о чем я немедленно доложила консультантам академику В.Н. Виноградову, проф. Егорову П.И., профессору Василенко В.Х. и д-ру Майорову Г.И.