Заказное убийство

Я надеялась, что это какой-нибудь сосед, привлеченный шумом, но это был его напарник, так же неряшливо одетый, но более крупный. Он увидел, что его приятель, постанывая, стоит около стены, и бросился на меня. Мы покатились, и я уперлась обеими руками ему под подбородок, закидывая голову назад; он отпустил меня, но вмазал мне по правой стороне головы. Этот удар отдался болью по всей моей спине, но я не сдалась. Скатившись вниз, я вскочила спиной к стене. Чтобы не дать ему времени вытащить пистолет, я ухватилась руками за край панели для опоры и ударила его обеими ногами в грудь. Он потерял равновесие, рухнул, но я упала на него. Он едва не свернул мне челюсть, но я успела уклониться. Он был, разумеется, сильнее, но я в лучшей форме и проворнее, и, вскочив первая на ноги, я изо всех сил ударила его в левую почку. Он весь съежился, и я хотела повторить этот удар, но к этому времени его партнер оправился достаточно, чтобы схватить револьвер и ударить меня им под левое ухо. В тот же миг я лягнула его обеими ногами, а сама стремительно покатилась вниз по лестнице, не забывая, однако, что я должна катиться, а не падать как попало.

В самом низу они наконец меня поймали. Недурная работенка для двух покалеченных людей. Слышал ли кто-нибудь из соседей этот шум на лестнице? Если и слышал, то, вероятно, прибавил громкость у своего телевизора, чтобы ничто не мешало ему слушать передачу.

Первые проблески сознания вернулись ко мне, когда они уже впихивали меня в машину. Я попыталась удержать рвоту, но все же меня стравило прямо на одного из них, и я тут же опять вырубилась. Очнулась я не сразу. Мы все еще ехали. За рулем сидел тот, кому я поломала ребра. Меня вытошнило на другого, и пахло в машине отвратительно. Он сидел с напряженным видом, и у меня было такое впечатление, что он с трудом сдерживает слезы. Для мужчин должно быть унизительно накинуться вдвоем на женщину и так пострадать, да еще сидеть потом с облеванным пиджаком, не в силах подвинуться или вытереть его. На их месте я тоже была бы не в восторге. Я вытащила из кармана несколько бумажных салфеток, но была все еще слишком слаба, даже не могла разговаривать, поэтому я бросила салфетки на него и откинулась. Со злобным рычанием он сбросил их на пол. Остановились мы уже близко от Мичиган-авеню, как раз возле Астора, где в прекрасных старых викторианских особняках или больших современных многоквартирных домах живут богатые люди. Мой сосед с правой стороны высунулся из двери, снял пиджак и выбросил его на улицу.

— У тебя торчит пистолет, — сказала я. Он посмотрел на пистолет, затем на пиджак. Его лицо покраснело.

— Чертова сука, — сказал он. Он попробовал пристроиться, чтобы дать мне хорошего тумака, но поза была явно неудобная.

— Уже поздно, Джо, — сказал водитель со сломанным ребром, — а Эрл, ты знаешь, не любит ждать. — Эта простая фраза оказала сильнейшее действие на Джо. Он перестал раскачиваться и с помощью Сломанного Ребра выдворил меня из машины.

Мы вошли в один из тех величественных старых домов, которые мне всегда очень нравились. Я даже думала иногда: вот спасу от похитителей какого-нибудь нефтяного магната, а он в благодарность подарит мне такой особняк. Дом был из неброского красного кирпича, с элегантными чугунными перилами вдоль крыльца и перед фасадными окнами. Первоначально он был построен для одной семьи, но затем расширен в трехквартирный дом. Прихожая и стены над лестницей были оклеены веселенькими обоями с черно-белыми узорами. Перила — резного дерева, скорее всего орехового, тщательно отполированные. Ну и непрезентабельный же у нас был вид, когда мы поднимались по устланной дорожкой лестнице на второй этаж. Сломанное Ребро с трудом шевелил руками; Джо, которому я отбила почки, прихрамывал. Да и сама я не очень хорошо себя чувствовала.

Дверь на втором этаже открыл еще один вооруженный телохранитель. Одет он был лучше, чем мои похитители, но все же не походил на одного из жителей этого района. На голове у него была целая копна черных волос. На щеке у него багровел глубокий рубец в форме буквы "Z". Казалось, кто-то нарисовал его губной помадой.

— Почему вы так долго задержались? Эрл сердится, — сказал он, вводя нас в широкий коридор. На полу здесь лежал коричневый палас, с краю стоял премиленький столик в стиле Луи Пятнадцатого, на стенах висело несколько картин. Выглядело это просто очаровательно.

— Эрл предупредил нас; что эта проклятая сука Варшавски хитра как черт, но забыл упомянуть, что она опытная каратистка, — сказал Сломанное Ребро. Он произнес мое имя как «Ворчотци». Я скромно посмотрела на свои руки.

— Это Джо и Фредди? — пропел гнусавый тенор изнутри. И тут же в дверях появился его обладатель — лысый, пузатый коротышка, которого я знала еще по ранним дням борьбы с чикагской преступностью.

— Эрл Смейссен? Видеть вас — большое удовольствие. Но знаете, если бы вы просто позвонили мне и пригласили к себе, мы могли бы встретиться без особых трудностей.

— Может, и так, Варшоски, — мрачно сказал он.