Заханд. Начало

Брюки с защитными протекторами.

Материал: Шелк Кандского Орца, Кость Шухи.

Бонус: Стойкость: 0.9, Ловкость 0.4.

Вес: 0.700 кг.

Куртка с защитными протекторами.

Материал: Шелк Кандского Орца, Кость Шухи.

Бонус: Стойкость: 1.2, Ловкость 0.9.

Вес: 1.100 кг.

Арафатка Кандского Орца.

Материал: Шелк Кандского Орца.

Бонус: Стойкость: 0.4.

Вес: 0.120 кг.

Тактические очки.

Материал: Пластик, Мягкое стекло.

Бонус: Стойкость: 0.2.

Вес: 0.270.

Браслет защиты х2.

Бонус: Стойкость 0.3.

Вес: 0.1 кг.

Перстень защиты.

Материал: Железо.

Бонус: Стойкость 0.1.

Вес: 0.1 кг.

Перстень воли.

Материал: Железо.

Бонус: Воля 0.2.

Вес: 0.1 кг.

Перстень регенерации.

Материал: Серебро.

Бонус: Ускоряет регенерацию на 0.2.

Вес: 0.2 кг.

Кольцо скорости.

Материал: Железо.

Бонус: Ловкость 0.2.

Вес: 0.1 кг.

Нефритовое кольцо мудрости лиса.

Материал: Нефрит, серебро.

Бонус: Ловкость 0.6, Дух 0.3.

Вес: 0.1 кг.

Ожерелье шамана Т'Анка.

Материал: Перо Грисз 2х, Зуб Шассы, Лиана Так'Ор.

Бонус: Ловкость 0.5, Разум 0.7, Воля 0.5, Стойкость 0.3.

Вес: 0.08 кг.

Да. Я нереально крут! Точнее, был бы. Умей я больше, чем просто махать ножиком и давить курок. Решено! Вернусь в часть и засяду за обучение. Или я уже это говорил?

— А ты скромно меняешь имидж. Где же твой бунтарский дух? Брось вызов всему миру! Пирсинг, трубы в уши! Какая-нибудь другая бесполезная выходка, — это был Ослад.

Рядом Берн. Уже закончили свое полезное дело и ожидали меня. Берн сказал, показывая большой палец. Местами грязный, кстати. Видать, землей или травой вытирали руки от крови.

— Нормально выглядишь. Уже эксгибиционизма в тебе меньше. Не то, что в этом, — мотнул головой в сторону Ослада.

Тот парировал.

— Мне нужен простор движений. В бою важно ощущать ласкание ветра и горячую кровь врагов, орошающую тебя дождем уходящей жизни живого существа, когда их…

— Да поняли мы. Поняли, — перебил Берн.

Он пошатал его за плечо, приводя в чувство от грез.

— Заханд, идем дальше?

Я открыл карту и стал искать берлогу. Нашел ее в километре от нас. По пути нам встретятся дровосеки и женщины гоблинов, которые собирают ягоды. Опасности думаю не представляют, но все же двинемся осторожно.

— Вон туда пойдем, — указал направление. — Только движемся тихо. Не хочу получить стрелой из леса.

Берн кивнул, а Ослад сказал.

— Такому лыжнику можно не опасаться стрелы. А вот лавина. Это да. Это неприятность, — видимо мой помятый шлем вызывал сильный контраст с новенькими очками.

Я пожал плечами, и мы пошли. Старался идти быстро, но тихо. Однако, то ветка хрустнет под подошвой, то задетые листья зашелестят чересчур громко. Словом, мои потуги выглядели жалко. У соратников результат был не лучше. Все-таки таланта недостаточно для подобного навыка. Забив на это невозможное для нас занятие, мы уже не скрывались. Я периодически мониторил окрестности, Берн просто двигался за мной, а Ослад отрабатывал прыжки по деревьям. Получалось у него это весьма недурно. Право слово, как макака. Мне хотелось так же попрыгать, но отвлекаться нельзя. Второй раз ошибку я не совершу.

При приближении к группе аборигенов-собирателей мы замедлились и, стелясь по земле, подобрались максимально близко, чтобы можно было наблюдать за суетой. Выглядывая из-под куста, комментировали их деятельность.

— Говорите, Гардар пытался с ними договориться? — вот не верилось мне, что эти крестьяне такие воинственные.

По всем признакам я вижу перед собой совершенно мирных существ.

— Ага, ему они тоже показались мирными. Однако… — за Берна сказал Ослад. — И вышел он к ежам прямоходящим и толкнул речь приветственную да вдохновенную, дабы не побоялся сей народ великана заморского. Обступили гостя иностранного, внимая гласу дружественному. Но не удержалась дщерь неразумная, дьяволом запутанная. Воткнула вторженцу проклятому, вида для нее омерзительного, свой клинок, освященный да праведным гневом пылающим, прямо под хвост иноземцу, — тихо, как мантру, зачитал он.

Берн кивнул, соглашаясь.

— Примерно так это и выглядело. Для Гардара подобное стало большой неожиданностью. Как собственно и для всех нас. Ошиблись мы, считая их мирными.