Заходер и все-все-все…

Может быть, его ранняя влюбленность — неосознанный поиск замены материнской любви? Борис по натуре оптимист. Потребность любить у него большая. Сколько раз влюблялся, а полюбив — создавал семью. Он ждал этой безусловной любви. Ждал, чтобы его любили таким, каков он есть. Ломать себя не хотел. При малейшем сопротивлении, ущемлении его интересов — хлопал дверью. Дети, потерявшие родительскую любовь, очень болезненно воспринимают любую ссору. Будучи «очень большим», он, как ребенок, обижался на мелочи.

У нашего брака тоже было мало шансов на счастливое продолжение. Одной любви не хватило бы. «Нужна была такая женщина, как вы», — считает психолог.

Для успешного брака я должна была любить его безусловно — как любят матери.

Быть может, поиск моего женского счастья научил меня и этой любви?

Мне не приходилось себя переделывать, подстраиваться под него. Просто я восприняла мужа как старшего во всем. Как безусловный авторитет для меня. Он принимал решения, думал о нашем благополучии.

Одно из важных условий нашего брака — стать домашней хозяйкой — приняла с удовольствием. Я словно была рождена для этой миссии. И именно этого не хватало Борису в прежних браках. Вероятно — и мне.

Не берусь судить, почему семейная жизнь Бориса раньше распадалась, но знаю из его рассказа, что идея его бывшей жены — бросить писать и пойти работать «как все», что он и попытался выполнить, — не увенчалась успехом. Работать «как все» он не смог, зато чувство вины перед женой не способствует счастью в браке.

Не явился ли наш брак в какой-то степени расчетом со стороны Бориса? У него было время на раздумье, после которого он сделал мне предложение. Три года — срок достаточный.

Не мог зрелый, опытный мужчина круто менять свою жизнь, руководствуясь только сексуальным влечением. Такой опытный, умный — искал женщину, которая не будет стараться его переделать или ставить свои условия. (Вспомним: Бабочек много, да нет подходящей!)

И не ошибся. Я почувствовала силу его таланта и одновременно — одиночество, беззащитность. Не задумываясь, приняла таким, какой он есть. Приняла его условия, не ставя своих.

И мы оба выиграли.

В каждом — особенно сильном — мужчине где-то в глубине души живет мальчик, нуждающийся в материнской любви, той любви, которую он недополучил. Как в детстве, когда ребенка любят просто так, ни за что.

Слова, сказанные мне за несколько часов до кончины: Не отдавай меня!

Я была для него еще и матерью в эти почти последние минуты. Он, уходя, был мальчиком, оставшимся наедине с матерью.

В самом начале нашей совместной жизни бывали какие-то внутренние трения. Но, по мере сближения, наступало все больше и больше понимания.

Была и осталась одна проблема, которая подчас тревожила меня, и мне приходилось жалеть, что я не обладаю таким характером, который может переломить эту ситуацию, — мой сын.

Для того чтобы понять, что было периодически причиной моего душевного дискомфорта, я должна рассказать о незаживающей ране, которую носил мой муж, и тогда станет понятна и моя боль.

Борис хотел полюбить моего сына. Он любил его, но не мог преодолеть боязни очередного удара. Он словно держал себя за руки, не позволяя себе любить его.

И тому была причина: Борис потерял своего горячо любимого сына, рождения которого он ожидал с нежностью. Сохранился дневник, посвященный целиком ранним годам жизни ребенка, когда фиксировалась первая улыбка малыша, первые звуки, в которых отцу виделся необыкновенный смысл. Первенец, наследник! Продолжатель рода. Борис готов был заглянуть в каждую встречную коляску, где лежит младенец, чтобы сравнить, порадоваться вместе с другими родителями за их ребенка, как он радуется своему.

Он чуть ли не убил хозяйку дачи, где они жили, кажется, в Угличе, за то, что та посмела шлепнуть его малыша за какую-то шалость…

А в анкете он пишет: «У меня нет детей»…

На самом деле его сын жив и здоров. Он очень хороший человек. У него два взрослых сына.

Произошла «обычная» семейная драма, когда, желая сделать своего сына счастливым, мать поставила его перед выбором: отец или отчим.

По случайному совпадению, его сыну тогда тоже было 11 лет — как и моему Андрею, когда мы познакомились с Заходером.

К чести сына, должна сказать, что он приветствовал мой брак с Борисом. Он прожил с нами в Комаровке школьные годы и учился в местной школе, над которой шефствовал наш сосед Колмогоров. Со второго курса (окончил факультет электроники Лесотехнического института) жил самостоятельно в оставшейся нашей с ним квартире. Женился в 30 лет. У него трое сыновей, старший из которых перешел на 4-й курс института, средний поступил в этом году в институт, а младшему 7 лет.