Захолустье (ноябрь 2007)

У Сергея Ивановича в доме живет примерно 70 канареек. Таких, как он, профессиональных разводчиков, в Павлово человек тридцать, и они объединены в клуб «Дубровник». Конечно, каждый из них канареек продает, но не деньги являются двигателем их деятельности. Угаров уверяет, что последние силы он отдает делу сохранения классических канареечных напевов. И, похоже, ему и его соратникам это удается - Павлово как был до революции главным канареечным центром России, так им и остается.

Классическое пение канарейки, «на пять колен», не дается птице от природы. Она этому обучается у диких птиц - в первую очередь у овсянок, а также у больших синиц и щеглов. Им-то канарейка и подражает. А потому весной Угаров с сыном Валерием (как и другие павловские канареечники) отправляется ловить силками в поля и леса «учителей». Затем клетка с дикой птицей помещается среди десятка-другого клеток с молодыми канарейками, и те начинают учиться. Через полгода Угаров начинает рассортировывать птиц, садится у клеток и придирчиво вслушивается в пение - плохих «учеников» отбраковывает, хороших отправляет на следующие «курсы», самки, не поющие от рождения, пополняют «разводочный фонд».

Но на этом работа Угарова и его коллег не заканчивается. У настоящего канареечника вообще нет свободного времени: в августе надо провести на чердаке «лет» (это когда канареек на месяц отпускают полетать, благодаря чему удачно проходит их линька), продолжать обучение лучших канареек, зимой ехать в Москву на выставки. «Некоторые старые мастера вообще сидят с кенарами и часами играют им на собственноручно изготовленной свирели, воспитывая совершенно особое пение», - говорит Сергей Иванович. Он вспоминает, что до революции его предки зарабатывали разведением канареек на жизнь. «Рублей по пятьсот в год выходило. Лучшие московские купцы приезжали в Павлово и вымаливали кенаров - на всех птиц не хватало. И сейчас москвичи приезжают к нам, но только чтобы наживаться. Скупают канареек по 2-5 тысяч рублей, а в Москве перепродают по 20-25 тысяч», - Угаров снова рубит воздух. V. Разговор опять переходит на тему общего падения нравов. «Вот что делают москвичи, - уже чуть не кричит Сергей Иванович, - они же канареечное дело загубили: учат кенаров пению с магнитофона. Запишут ту же овсянку на пленку и гоняют ее. Но у канарейки тогда остается „свободная память“, она начинает запоминать и другие звуки - например, звонок телефона или тиканье будильника. И рано или поздно такие посторонние звуки все равно у нее всплывут. Но самое ужасное - они такое искусственное пение приняли за стандарт, чем очень уронили престиж российских канареечников в мире. Мне немцы пишут - что вы делаете, зачем губите традицию? В общем, сожрала Москва канарейку».

Потомственные цитрусоводы, Мария Желтова и Галина Полудина, обе женщины лет 70-ти, подливают масла в огонь: «В последние года два москвичи приезжают в Павлово и на корню скупают наши лимоны. Дают по 1-2 тысячи за „пятилетку“ - а в этом возрасте лимон уже может давать до 10-12 плодов в год, у себя перепродают за 3-5 тысяч. Но не в этом беда, а в том, что они губят наш сорт. Павловский лимон ведь только черенками размножать можно. А черенок приживается под закрытой банкой полгода, еще месяца три надо его постепенно приучать к естественной среде. А москвичи что делают - размножают его прививкой, тогда никакая адаптация не нужна, да и весь процесс вместо 9 месяцев занимает 3. Но качество лимонов теряется», - говорит Галина Полудина.

Москвичи, по мнению павловцев, еще и молодежь плохому учат. Водка-то ладно, по всей России пьют, так же как блудят или обсчитывают-обмеривают в магазинах. «Но молодежь у нас ведь на святое, на канарейку покусилась!» - Сергей Иванович Угаров уже не рубит воздух, а словно стреляет из пулемета. - «Вот купил у меня наш павловский ресторан „Династия“ пять канареек. Так одну молодежь напоила пивом, а вторую - водкой. Разумеется, обе канарейки быстро свое отпели. А три другие словно в забытьи - это они, наслушавшись караоке, такими стали». У Любови Елизаровой тоже случилось несчастье с канарейкой: «Клетку-то я повесила в кафе. Так ребята, опившись пивом, вытащили канарейку из клетки и побежали, зажав ее в руке, на мороз. А еще у нас есть один молодой богач, так он начитался каких-то книжек и стал говорить, что раз римляне ели соловьев и скворцов, то и канареек, значит, есть можно. Купил у кого-то восемь канареек, зажарил их и съел. Сам потом хвастался», - руки ее сильнее прежнего сжимают рукописную Библию.

Скоро москвичи, возможно, вообще полностью изменят ритм существования города. «Губернатор Шанцев говорит, что завод ПАЗ не нужен. Вместо допотопных ПАЗиков, дескать, будем в Нижнем выпускать японские автобусы „Исузу“. А ваших рабочих трудоустроим на открытых недавно рядом с Павлово гипсовых карьерах, - возмущенно рассказывает Николай Федотов. - Лучше бы он сразу из всех нас гипсовые статуи понаделал».

Карен Газарян Вонь

Париж: гастрономическое фиаско