Захудалый род

Gigot был вынужден исполнить требование Рогожина и доставил графине конверт, который та и распечатала, ожидая найти в нем письмо от княжны.

В конверте было следующее шестистишие, посвященное не то графине Хотетовой, не то ее большому голодавшему селу Хотетову:

Хоть этого

Хотетова

Давно я не видал,

Но энтого

Хотетова

Несчастней я не знал.

Подписано: "Сочинил дворянин Доримедонт Рогожин".

Графиня Антонида страшно оскорбилась произведением Дон-Кихотовой музы: напоминание о бедственном положении ее мужиков, о котором она никогда не желала слушать и которым ей в последнее время так часто досаждала княгиня Варвара Никаноровна, привело ее в ярость, под влиянием которой она немедленно же отослала письмо Рогожина к начальнику столицы с просьбою защитить ее от "нестерпимого нахала", а вместе с тем позвала графа и принесла ему горячую жалобу на его тещу.

Граф, желая примирить враждующие стороны, явился к бабушке и застал ее в кабинете сильно занятою: сидя за кучею бумаг, она составляла проект выдела княжны Анастасии. Выдел был действительно самый щедрый: бабушка, действуя как опекунша в пределах предоставленной ей законом власти, выбирала дочери законную часть в таких местах, что часть эта, отвечая законным размерам по объему земли и численности душ, далеко превосходила эти размеры действительною стоимостью. Княгиня выбирала в приданое дочери самое лучшее и как можно ближе подходившее к новым владениям графа: лучшие земли с бечевником по берегам судоходной реки, старые плодовитые сады, мельницы, толчеи и крупорушки, озера и заводи, конский завод в Разновилье и барский дом в Шахове. Мужики в обоих селах все состоятельные, у которых, кроме нарезных помещичьих земель, бывших в их обработке, были еще значительные собственные земли, купленные ими на имя княгини, амбары в базарных селах и даже дома в городах. Сыновей княгиня этим выделом не боялась обидеть, потому что, по ее мнению, им и так доставалось против сестры очень много, а к тому же княгиня рассчитывала добрым хозяйством увеличить их состояние к тому времени, когда они придут в совершенный возраст. Кроме того, княгиня посягнула для "нелюбимой дочери" на свою собственную часть: чтобы соединить выделяемые ей поля, бабушка решила просить собственного выдела, с тем чтоб при новой нарезке соединить интервалы дочерних полей на счет своей вдовьей части.

Граф, препожаловав с жалобою графини Антониды на Дон-Кихота, застал бабушку уже при конце ее работы, которую оставалось только оформить актуальным порядком, для чего тут перед княгинею и стояли землемер и чиновник. А потому, когда княгине доложили о графе, она велела просить его в кабинет и встретила его словами:

- Вы кстати, граф, взгляните, что я отделяю Настеньке из отцова и моего состояния.

И она положила перед графом реестры и планы с проведенными на последних линиями проектированного надела.

Граф, разумеется, не имел времени рассмотреть все в подробности, но линии, проведенные на планах, убедили его, что он получает за женою много, так много, как он не ожидал и сколько ни в каком случае не мог бы взять, если бы женился не на княжне, а на самой княгине.

Он опять повторил свои благодарности и поцеловал руку тещи, а княгиня дала знак чиновнику и землемеру взять бумаги и сделать, как сказано. Когда те вышли, она спросила:

- Довольны ли вы мною, граф?

- О, княгиня!..

- Право, не знаю, но мне кажется, что я своей дочери не обидела?

- Нет, боже мой! кто говорит, чтобы вы кого-нибудь могли обидеть...

- Отчего же?.. человек как все... могу и я грешить и ошибаться, но только я не люблю быть долго виноватою и, если кого обижу, люблю поскорей поправиться: прошу прощения.

- Княгиня, вы меня радуете.

- Радую!

- Да, княгиня... я не знал, как с вами заговорить, а вы мне это облегчили.

- Что такое? о чем вы со мною не знали как заговорить?

Граф оглянулся и прошептал:

- Мы одни, княгиня?

- Никто чужой нас не слышит, - говорите.

- Графиня Антонида Петровна... Вот чуть я ее назвал, вы уже, кажется, и сердитесь?

- Нимало нет.

- Графиня Антонида Петровна ужасно обижена... и... право, я не знаю, как вам про это рассказать...

- Да говорите просто: она обижена; ну кто ее обидел: я?

- Не вы, но... Вы, верно, слышали, на нее написан скверный пашквиль...

- Фуй! Нет, я ничего ни про какие пашквили не хочу знать.

- Но досадно то, что пашквиль вышел отсюда... - Откудова, граф?

- Из вашего дома, княгиня.

Бабушка помахала, по своему обыкновению, отрицательно пальцем и, в глубокой уверенности в своей правоте, отвечала:

- Нет, граф, это неправда, этого быть не может.

Но граф вместо ответа вынул из кармана и подал бабушке копию с известного нам стихотворения Рогожина.

Княгиня пробежала бумажку и, насупив брови, еще раз перечитала ее вслух:

- "Хоть этого Хотетова, но энтого Хотетова", - Державин острей писал. А впрочем, позвольте мне, граф, узнать, что мне за дело до "этого Хотетова и энтого Хотетова"; с какой стати вы сочли своим долгом мне это доставить?

- Ведь это Рогожин написал.

- Так что же такое: разве я отвечаю за то, что сумасшедший человек может кому-нибудь написать?