Захвачены в бою. Трофеи русской армии в Первой мировой

Воздух дрожит от массы всевозможных звуков, слившихся в один непрерывный гул, и зарево от горящих окрестных селений, отраженное в черной пелене дыма, довершает картину боя. Все сильней и сильней напирают австро-германцы. Все настойчивей и настойчивей их атаки, и в это же время огонь наших орудий за Саном начинает редеть: не хватает снарядов — подвоз их почти невозможен.

Одна за другой смолкают наши, стоявшие почти на открытых позициях, батареи. Полуистребленная огнем наша пехота предоставлена сама себе и, отчаянно сопротивляясь и защищаясь, отходит, под безумным градом стали и свинца.

По совершенно открытой местности, галопом, скачут передки к замолкнувшим орудиям, но напрасно: германцы зашли уже далеко вперед, и под их перекрестным пулеметным огнем передки гибнут, покрывая все поле громадными кучами металла и барахтающихся тел людей и животных»^{264}.

В связи с критической ситуацией на фронте 21-го армейского корпуса, главнокомандующий армиями Юго-западного фронта генерал от артиллерии Н.И. Иванов приказал командующему 3-й армией поддержать соседа. Но, учитывая тяжелое положение смежного 5-го Кавказского армейского корпуса, на помощь из состава последнего была выдвинута лишь 2-я пластунская бригада. 6 пластунских батальонов 12 мая атаковали противника, прорвавшего позиции 21-го армейского корпуса. Участник боя вспоминал: «На рассвете меня будят: — В. В., приказание.

— Подготовьте огнем своей батареи атаку пластунам на селение Радымно… смотрю в бинокль, как, между строениями селения Радымно, прыгают белые дымки разрывов шрапнели моей сводной батареи.

Противник молчит, — выжидает… вот и он заговорил: цепь появилась. Заколыхались мохнатые черные папахи по чистому, открытому полю. Черные свернутые бурки через плечо, серебро кинжалов. Много их, очень много. Быстро движутся мохнатые цепи в черкесках, черными пятнами убитых и раненых запестрело все поле. Пластуны не сдадут: не повернут обратно, не залягут.

Бешено рвутся снаряды противника; черным, белым дымом заволакивают поле. Все быстрей и быстрей катятся пластунские цепи, уже докатились…

— Ура!..

Селение Радымно взято»^{265}.

Но… «Пластунам приказано отступать. Пластуны идут обратно через то же поле. Тесным кольцом окружили несколько сотен пленных, несут на руках своих раненых, выносят оружие убитых. Опять их бьет артиллерия противника, выхватывает новые жертвы своих и чужих. Падают черные мохнатые шапки, падают пленные. Из шести батальонов вернулось около двух»^{266}.

К существенному изменению обстановки героическая атака пластунской бригады не привела.

Завязались арьергардные бои. Офицер-артиллерист вспоминал: «Предчувствуя, что отступление наших кавалеристов и пластунов, в настоящих условиях, будет слишком тяжелым, я не выполнил данного мне приказания сняться с позиции и отступить. Настал момент, которого я ждал с таким волнением: 14-орудийная батарея должна себя показать… 14-орудийная батарея работала почти без перерывов, как при картечном огне. Небольшие перерывы получались только при поворотах веера батареи. Вправо на галопе, выкатили, прямо в открытую, две германские батареи… обе батареи легли двумя громадными кучами, даже не снявшись с передков. Уцелевшие германцы спешно старались скрыться в строениях своих деревень, на которые я перенес огонь батареи.

14-орудийная батарея превзошла сама себя: у орудий не живые люди, а машины, быстрота и точность работы которых доведены почти до совершенства. Жар раскаленных пушек, вой и треск пролетающих неприятельских снарядов — ничто не нарушает темпа и правильности этой боевой работы, и только пот, обильными струями стекающий с лиц, и особый возбужденный блеск глаз свидетельствовали о том, что это не машины, а живые существа, чувствующие и понимающие… Отступление отменено. Бой затихает… Германцы отказались от повторения атаки и в этот день и до самого вечера больше нас не беспокоили. Вечером же мы получили приказание отступить»^{267}.

Материалы Кригсархива, сообщая об ожесточенных боях на фронте австрийской 2-й армии, удивленно отмечают героическое сопротивление войск А.А. Брусилова на фоне такого обстоятельства, как нехватка боеприпасов.

За несколько дней боев численность активных штыков в рядах австрийской 32-й пехотной дивизии 4-го армейского корпуса 2-й армии снизилась с 5,2 до 1,9 тыс.

8,7 и 17-й армейские корпуса 8-й армии отразили натиск австрийской 2-й армии. Всего же русской 8-й армией в кризисный период с конца апреля по начало июня 1915 г. (за 6 недель) было захвачено 53 тыс. пленных.

Но и отступая, русские войска Юго-западного фронта проводили успешные операции, наносили противнику чувствительные контрудары.