Захват Хассании (СИ)

Опять Дверь, ребята вышли, сочувственно глядя на своего предводителя, идущего чуть ли не на смерть добровольно. Сейчас пойдут докладывать небылицы, разве же кто-то поверит в такое? А мы с Принцем вернулись, его трамвай шел немного в другую сторону. Я взял картинки маленького дворика внутри дома Кайтара в Велире, туда можно переходить, совершенно не опасаясь чьих-то глаз, а ещё дома Айлара, возможно, Принц прав и друзей также придётся спасать...Вонь и духота подземелья после свежего воздуха были особенно отвратительны, но безысходность ситуации давила сильнее. А ещё мне сейчас остро не хватало Мишки, способного закрыть спину в опасный момент и дать хоть каплю уверенности в себе.

Но вернуться я решил именно в подземелье, потому что сюда картинки не было, да я и не стал бы ею пользоваться, до сих пор боюсь каменной толщи, способной при неправильном перелёте поглотить и не такой мелкий кусок мяса, как я. А вот возвращаться не страшно, потому что Дверь уже открыта и проверена. Такой, вот парадокс. Отсюда всегда можно смыться, а значит, надо максимально использовать тюрьму, как источник информации, место, где следует ожидать контакта с властями и, как ни странно, прятаться, потому что, обнаружив пропажу, вряд ли охрана станет искать её в соседнем отсеке.

Ещё один переход, Принц отправился во Дворец, а я опять сюда, на "парашу", хотя, никакой бочки не было, её вполне заменяла яма, вырытая в рыхлой скале. Да и весь пол быг угажен окаменевшими выделениями тех узников, которые не хотели или уже не могли двигаться в цепях. Весёлое место! Впервые в жизни я был в настоящей тюрьме, в застенке и мне тут не понравилось. Наш карцер в Белом Городе можно было, в сравнении, считать жилым домом, чем он и являлся до построения казарм...

Мысли стали более тоскливыми, видимо, от одиночества, и почему-то я начал тихо злиться на Верта, который, пробегая, мог взять чего-нибудь пожрать!.. Конечно, я и сам могу слетать домой, но странная жалость или внутренняя гордыня давили на сознание... Я как представил своих женщин и сына, несущего "папе покушать в тюрягу"!... Спешить было некуда, никто не ходил, никакие звуки не нарушали абсолютной давящей тишины. Даже думать не хотелось, но ведь должен я как-то объяснить отсутствие спутников? Хотя, впрочем, ничего не должен! Мало того, могу изобразить полное непонимание языка. Шестерёнки мозга с трудом шевельнулись и мне показалась забавной мысль обследовать помещение, просто так, на всякий случай.

Пройдя, в смысле, протащив своё тело, через тонкую дверь, я попал, как и полагается, в коридор, чуть освещаемый масляной лампой, висящей под абсолютно чёрным от копоти сводом явно не первый год. И всё здесь было такое, долгоиграющее, сработанное на века, отшлифованное тысячами прошаркавших ног. Выход из моего коридора шел в другой, точно такой же по виду, только без дверей. Зато в нём нашелся брошенный факел со сломанной ручкой. А вот на "моём" коридоре двери были и я вернулся, заглядывая в смотровые щели с помощью своего обжигающего допотопного светильника.

 "Наша" камера оказалась третьей по счёту от развилки. В первых двух валялись редкие одиночные фигуры, чуть звеневшие цепью при виде светового пятна, но не чувствуя запаха еды или по своим признакам понявшие, что это не кормёжка, падали назад. Старожилы, уже лишенные сил бороться? "Наша", как и все другие, была закрыта на щеколду и ослепила меня моим же фонарём. Пришлось его убрать, а щеколду я оставил открытой, как бы объясняя этим причину отсутствия в камере узников...

В четвёртой слышались тихие голоса, примолкшие при виде света, отметив это в уме, я прошел мимо, расчитывая услышать слова и понять, кто именно там торчит, но народ попался осторожный и молчал. Прошел дальше. Пятая келья была пустой. Не поверив себе, я открыл дверь, вошел и даже сделал маленький светильник, никто от этого внутри не появился, хотя запоздало я испугался, что сбоку мог получить по кумполу чем-нибудь тяжелым, но всё оказалось проще.

Келья была почище "нашей", это я тоже отложил в уме... Шестая такая же чистая и такая же пустая. Вспоминая причитания Анушан-Апа о тюрьме и "бедном мальчике", я натолкнулся в памяти на слова о сотнях преступников, валяющихся где попало, безо всяких цепей... Похоже, что наш этаж сделан для избранных и только убогий его вид не натолкнул меня на эту мысль раньше... Действительно, не станут же принцев кидать с ворами и насильниками вместе? Седьмая - пустая. Коридор кончился... Но любимое число хассан - восемь, по числу лучей на звездах, висящих на минаретах... Что-то заставило меня дойти до конца тупика... Лёгкий запах. Но не засохшего дерьма, а благовоний, которые могли здесь фигурировать только в одном случае...