Захват Хассании (СИ)

Твёрдый базальт, почти не поддающийся воздействию ветров, дождей и морозов, торчит вдоль вершинной линии острыми треугольниками шипов и боковых пластинок огромного тела животного, заставляя первобытное сознание простых иритов дрожать от суеверного страха. Так и кажется, что из тумана сейчас плавно и неотразимо вынырнет мерзкая каменная голова...

Разрушающийся слой мягких пород, уносимых дождями, только подчёркивает этот кошмар, с каждым годом шипы становятся выше и острее, как будто чудовище растёт. И это уже не миф, а реальность, около тропы есть камни, на которых нарисованы метки, и они всё выше поднимаются от уровня щебня под ногами. А слухи, словно смерчи, разносят эти новости по королевству.

Давно у Мрогана вырос зуб на древнего ящера. Уже после первой пробежки, когда вместо ровной, вычищенной за века тропы под ноги начали кидаться обломки булыганов, скошенные плоскости нелепых слоистых пород, идти по которым, ставя ноги наискосок, а тем более, бежать, было порою опасно. Особенно там, где стекающие сверху ручейки тонкими слоями размазывались по камню, смешивались с глиной, давали пищу непрочным, но обильным ярко-зелёным водорослям, которые скользили не хуже масла. В таких местах для путников висели толстые разлохмаченные верёвки, грубо связанные узлами с разлохмаченными за много лет бородатыми концами.

Кто первым выбрал именно этот путь, переходящий в крутой серпантин на вершину хребта, неизвестно, но практика не раз показывала, что внешне нелепые тропы оказывались наилучшими. Мрогану, мальчику из горного клана, эта мысль не понравилась, хотя и была понятной. Но тратить время на поиски другой дороги тогда не было возможности. И во второй раз не было... И в третий...

Путешествие на ристалище с тележками переполнило чашу терпения. Оно одно уже заслуживало восторженного описания в книге подвигов. Испортить рамы на колёсах было никак нельзя, они предназначались для "игрушечной войны". Высота твёрдых шипов и неровностей не позволяла колёсам катиться, а сужающаяся тропа не давала воинам встать рядом, чтобы держать в руках неуклюжий груз, кроме того, поклажа была ещё и в мешках, рюкзаках...

Самое обидное заключалось в том, что высота хребта не превышает общего роста двух сторожевых башен, молча наблюдаюших за кряхтящими и не стесняющимися в выражениях путешественниками. Одна башня принадлежит Гарвии, а вторая, по другую сторону границы, естественно, Сарпании, и роль их сейчас только в том и состоит, чтобы издевательски посверкивать своими бойницами. Гарнизоны были сняты ещё несколько лет назад, охрана по сей день производится дозорами, а из-за сильной угаженности внутри редкий путник осмелится остановиться на ночлег.

Решение для юного колдуна сразу просилось наружу и было простым как удар камня: снести к Джардуху половину высоты подъёма, нет даже больше, почти всю высоту, сделав в скалах искусственный кулуар, проход, и выровнять подходы лесенками. Он бы и попробовал сделать это, когда шли в Гарвию, но безопасность горных работ требовала убрать всех живых с хребта, а это было равносильно тому, чтобы пройти и убраться восвояси... Время подпирало...

Но сейчас отряд возвращался победителем. Гордость ещё лучилась и в осанке ребят, и во внезапных вспышках хохота при воспоминаниях о смешных эпизодах, и в той решимости, которая чувствовалась в самых простых движениях. И юный колдун, которого ещё недавно учили усмирять свою энергию, впервые мог шарахнуть ею по природному мозолю, столько лет издевавшемуся над иритами. Да и спешить вовсе не требовалось...

Это было здорово! Сила и власть над горами! Мроган шел впереди отряда под тёплыми лучами Сияющего и рихтовал дорогу, снося напрочь целые пласты многовековой залежи, выравнивая поверхность горизонтально. Никогда ещё он не чувствовал себя таким всемогущим. Тяжеленные булыганы просто испарялись, оставляя вокруг себя кольца опалённой травы... Прав был учитель, мудрый чахта-джа, масса превращалась в тепло, ещё как превращалась, хорошо, что каменистая почва не давала огню продвигаться вширь.

Наконец, тропа ушла вправо, на серпантин подъёма, а юный строитель пошел прямо, дав отмашку ребятам для остановки. Тропа не зря виляла вбок. Прямо на пути встала глыбища, заросшая колючками, которую нельзя было не обойти, уходящая, казалось, в центр кряжа. И впервые Мишка, в азарте не думая о возможных последствиях, шарахнул по ней со всей силы, зачем-то красиво и величаво подняв в стороны руки.