Захват Неаполя. Берёзы

– Синьорина, слава Богу, есть две свободных комнаты. – Джакомо, улыбаясь, вышел из дверей гостиницы. – Они на самом верху, почти под крышей. Я уже приказал раскрыть окна и проветрить их, дабы ваш нос не учуял столь мерзких запахов, кои и меня, бывалого воина, ставят в неловкое положение…

Беатрис улыбнулась и, зажав своими нежными пальчиками нос, вошла в гостиницу и стала подниматься по крутой и скрипучей лестнице. Комнаты, расположенные на самом верху и в дальнем углу длинного коридора, были, откровенно говоря, убогими, скудно обставленными и какими-то серыми, словно многовековая пыль уже окончательно въелась в мебель, стены и полы, придав им свой тусклый и несколько грустный фон.

– Купальни нет, синьорина, но я уже распорядился, чтобы в моей комнате установили большие лохани с кипятком и холодной водой. – Воин деловито раскладывал пожитки, извлекая их из дорожных мешков и сумок. Служанкам я уже отдал два ваших платья, пусть погладят, почистят и приведут их в порядок…

– Спасибо, Джакомо… – девушка устало повалилась на постель. – Ступай, отдохни с дороги сам, я управлюсь как-нибудь…

Джакомо выпрямился, отложив раскладывание вещей, улыбнулся и пошел к выходу из комнаты, обронив на ходу:

– Как вода согреется, я пришлю за вами служанку…

– Хорошо… – ответила она, и устало закрыла глаза.

Когда дверь с тихим скрипом затворилась, девушка попыталась немного вздремнуть, но сон как-то не шел, наполняя вместо себя сердце и голову переживаниями и волнениями, плодившими у Беатрис горы страхов и откровенных кошмаров, усиленных усталостью и постоянными нервными перегрузками.

Немудрено, ведь последние месяцы прошли в постоянном страхе быть пойманной и казненной, а ведь у нее еще был неоплаченный долг мести к королю Шарлю и Ги де Леви, которого, сама того не понимая, она причислила к главным виновникам гибели брата и своего возлюбленного Лучано. Месть, свивая свои длинные кольца, словно змея гнездилась в сердце Беатрис, не давая ни на секунду покоя и, отчасти, подпитывая ее энергией, давая возможность существования и оберегая ее мозг от сумасшествия.

Действительно, куда проще было бы взять, да и укатить в дальние края с такой огромной суммой денег, или, в конце концов, согласиться выйти замуж за Фридриха фон Бадена. Куда проще остепениться и стать светской львицей, проводя дни на балах, званых приемах, ассамблеях или турнирах, где ее красота могла быть по достоинству оценена рыцарством Германии и всей Европы, нарожать кучу детей…

Ан, нет! Месть требовала от нее постоянной беготни, траты нервов и накопления злости, привязывала к себе крепкими и неразрывными путами, словно наркотик наркомана, делая девушку зависимой от нее ежесекундно, ежечасно и ежедневно. Даже в редкие дни или недели относительного спокойствия, когда, казалось, можно было расслабиться, отдохнуть и накопить сил, именно в это время Беатрис металась, словно тигрица в клетке, изнемогая от этой звенящей тишины, наполнявшей ее голову буквально колокольным звоном, требуя немедленных действий, переездов и новой беготни. Она инстинктивно догадывалась, что это неправильно, но настолько привыкла к постоянным стрессам и нервным испытаниям, что вся сущность требовала новых и новых передвижений, ведь только тогда она была способна трезво мыслить, оценивать ситуацию и принимать правильные решения. Стресс, возведенный в степень, стал смыслом всей ее жизни.

Звенящая тишина гостиницы, спрятавшейся в труднодоступной части Альп, начинала выводить из себя, сон не приходил, а в голове калейдоскопом мелькали разные мысли, обрывки фраз и воспоминаний, перемешиваясь в причудливую мозаику, мешавшую нормально отдохнуть.

Девушка свернулась калачиком и, поджав под себя ноги, попробовала успокоиться, немного согреться и, возможно, соснуть часик-другой. Она укрылась тяжелым меховым покрывалом, лежавшим на постели, вдохнула ноздрями свежий морозный воздух, витавший в проветренной комнате, и, как-то незаметно для самой себя задремала, погрузившись в беспокойный сон…

Она снова увидела себя юной девочкой, игравшей с куклами в старом парке их родового замка, пристроившись в тени огромного апельсинового дерева. Беатрис была молода, счастлива и беззаботна…

Стук в дверь разбудил ее, мгновенно вырвав из сладких объятий сна. Девушка приподнялась на постели и ничего непонимающим взглядом окинула комнату гостиницы. Сознание медленно возвращалось к ней, а вместе с ним и горечь от понимания того, что детство, приснившееся ей в коротком сне, уже никогда не вернется к ней.

– Синьорина, служанки уже нагрели воду… – Джакомо заглянул к ней в комнату, что-то жуя во рту. – Я пройдусь пока по селению, посмотрю, что и как…

Она молча кивнула и, зевая, направилась в соседнюю комнату, где служанки заканчивали приготовление импровизированной купальни. Беатрис проворно разделась и осторожно окунулась в горячую воду, пахнувшую ромашкой и еще чем-то едва уловимым, напоминавшим мед.

– Благодарю вас, я привыкла мыться сама… – с улыбкой произнесла девушка, отпуская служанок из комнаты.