Захват Неаполя. Берёзы

Герцоги, графы и знатные военачальники молча поклонились и, шушукаясь тихо между собой, покинули шатер принца.

Он сел, опустошенный и раздавленный свершившимся моментом. То, о чем он так долго ждал и тайно мечтал, несбыточное вожделение короны, казавшееся еще вчера таким призрачным и невероятным, свершилось.

Конрадин ожидал чего-то иного, больших эмоций, душевного подъема и взрыва в крови, а вместо этого получил опустошение и звенящую тишину, сжимавшую виски и сердце холодными костяшками. Он поймал себя на мысли, то перед ним, как ни смешно или грустно, больше ничего нет – никакой идеи или, хотя бы, мало-мальски намеченного плана. Он, словно глупый мальчишка, вбивший себе в голову какую-то мечту и осуществивший ее, теперь сидел и, хлопая ресницами, понимал, что оказался в пустоте. Он не знал, что и как ему дальше делать, он даже не смог спланировать завтрашний бой, чего уж говорить тогда о чем-то другом!..

Ввязавшись в погоню за вожделенной короной своего покойного отца, Конрадин даже подозревать не мог, насколько трудной и ответственной сможет оказаться эта затея. Он – юный шестнадцатилетний подросток – еще толком не осознал, что с головой окунулся во взрослую жизнь, к которой, как ни крути, он оказался не готов. Не готов прежде всего морально, ведь юношеские иллюзии также далеки от реальности взрослой жизни, как и ожидание первого поцелуя от впечатлений, полученных от него. Глубокая душевная опустошенность, соединяясь с внезапно настигшим прозрением собственного бессилия, прежде всего, как предводителя и короля-претендента, практически раздавили его.

Конрадин боялся заснуть – его страшила сама мысль о завтрашнем дне, в котором (он это отчетливо понял) должно будет решиться если не все, то, по крайней мере, почти все в его жизни. Принц разделся сам, боясь показать слугам и оруженосцам собственную слабость и испуг, так свойственный большинству людей, но казавшийся ему чем-то неуместным для будущего короля и военачальника огромной армии.

Он лег и, долго ворочаясь с бока на бок, заснул только под утро, но тревожным и беспокойным сном…

Граница королевства. 7 лье севернее Тальякоццо. 22 августа 1268г.

Лагерь армии Шарля де Анжу.

Все. Наконец-то это началось. То, чего Шарль так боялся в душе, но чего так нетерпеливо, как возлюбленный ожидает миг свидания с предметом своих мечтаний, ожидал последние полгода, свершилось. Враг, все-таки, вступил в пределы его королевства и желает спихнуть его с трона и утопить в крови.

Испытания никогда не смущали его, не вызывали ступора и растерянности. Именно в эти мгновения король становился самим собою – дерзким, смелым, сочетая разумное безрассудство и трезвый расчет, граничивший с осторожностью, но никак не с трусостью или растерянностью.

Трезво рассудив, что иного варианта борьбы с огромной армией Конрадина у него нет, Шарль полностью отдался плану Ги де Леви, поставив на него, как игрок ставит на карту все, что имел, имеет и чего может лишиться в случае проигрыша.

Весь расчет обороны строился на том, что шпионам Конрадина не удастся доставить свежие данные и позволит его армии скрытно приблизиться к Тальякоццо, став, таким образом, неприятным сюрпризом для врага, не ожидающего его здесь и сейчас.

Шарль только что разослал оруженосцев за командирами отрядов на военный совет и остался в полном одиночестве. Он сидел в кресле, опустив голову и зарывшись пальцами в свои седеющие волосы, но настроение его было немного подавленным и король, поднявшись с кресла, вышел из палатки и решил немного прогуляться под ночным звездным небом. Дуновение прохладного ночного ветерка приятно освежило и развеселило его, как-то незаметно отогнав хандру и мрачные мысли, обуревавшие его весь вечер.

«Завтра решит все… – он даже усмехнулся этой простой мысли, что промелькнула у него в голове. – Завтра…»

Король поднял глаза к небу и стал рассматривать звезды, наслаждаясь их переливчатым сиянием. Иссиня-черное, словно бархатное, небо было расцвечено миллионами больших и маленьких искрящихся и переливающихся всеми оттенками бриллиантов, рассыпанных по его бескрайней глади великим Творцом. Холодный и равнодушный цвет звезд, как он мог показаться на первый взгляд, протягивал к Шарлю свои невидимые лучики, словно желая дотронуться до его головы и плеч. Растущая луна, заливая все своим серебристо-голубым сиянием, придавала окружающим короля предметам какой-то невероятный, причудливый и удивительный по красоте вид. Огромные дубы и грабы, растущие неподалеку от королевского шатра, разом превратились в легендарных заколдованных чудищ, тянувших к небу свои ветвистые руки. Они словно пытались ухватиться за него и, оторвавшись от бренной земли, воспарить в невесомом ночном покое.