Захват (СИ)

Зотов потер затылок и перед его внутренним взором появился давешний, пухлый конверт. Что же теперь делать, отдавать его обратно? У жены ведь теперь его не отобрать, пожалуй. Голова продолжала болеть и вместе с болью поднималась злость. Спецназ, что ли вызвать из области? Зотов резко повернулся и сказав: «Уходим». Направился к машине своего заместителя.

Пятничная баталия была проиграна. Решить вопрос о более продуктивном штурме, до вечера, возможности не было. А при журналистах это сделать было вообще не реально. Оставалось ждать следующей недели.

10.

Волга хороша в любое время года. Летом приятно нежиться на горячем золотом песочке её огромных пляжей. Очень хорошо сидеть с удочкой, на перевернутом ящике, и ждать когда какой-нибудь глупый окунь или акулообразная стерлядка схватят наживочку насаженную на крючок.

Небо здесь бывает удивительно голубое и глубокое, глубокое. Лежишь на спине и смотришь вверх, постепенно погружаясь, в эту невероятную синь. Воздух пахнет речными водорослями свежей ухой и откуда-то издалека доносится запах горячего асфальта.

Зимой, не сразу, постепенно, на реке нарастает ледяной метровый щит, по которому не только ходить – на автомобиле ездить можно! Можно, но не нужно, потому, что бывает, и проваливаются неудачники вместе с машиной на дно. В ледяную воду к спящим рыбам и ракам. И рыбалка зимой по особенному хороша. Кто не пробовал, и объяснять бесполезно – не оценит. Гуляют по берегам холодные снежные метели. Завывают в трубах деревенских домов расположенных по берегам великой реки великие ветры.

Весной особенно опасно рыбачить на льду. Природа просыпается, лед начинает таять, и таял бы все лето, но неугомонные люди начинают бомбить его с самолетов. Им, людям, навигацию подавай. Чтобы ходили по Волге корабли и баржи. Чтобы люди могли пролететь на подводных крыльях, например из Самары в Казань, из Тольятти в Чистополь. Да и из Чебоксар в Астрахань доплыть можно, нужно только захотеть.

Осенью на Волге скучно. Корабли ставят на зимние стоянки. Яхты и лодки убирают в просторные эллинги. Обширные дачные «шестисоточные» поселки пустеют. Но не так все грустно, как кажется. Последнее время по берегам рек строят красивые большие коттеджи, такие же, как в Европе и Америке. А может быть даже лучше. Стены из знаменитого красного сызранского кирпича отделывают «рваным» камнем по типу швейцарских шале, специальной плиткой «под мрамор» или просто красивым разноцветным сайдингом. Посмотришь с воды – просто сказочный пряничный домик.

В одном из таких, покрытых сайдингом коттеджей готовили еду. Сначала конечно сделали генеральную уборку, пропылесосили все три этажа и помыли полы. А потом к плите. Сначала салаты. Режутся помидоры, болгарский перец, лук. Открываются банки с маслинами. Всё это смешивается с квадратиками соленой болгарской брынзы и получается вкуснейший греческий салат. В это время натертая пряностями курица уже жарится в раскаленном воздухе аэрогриля.

Что теперь? Открыть баночки с солеными огурцами и помидорами. Много не надо. А сладкое, торт и коробка конфет, пусть стоят в холодильнике вместе с бутылкой украинской перцовки и прямоугольным пакетом красного итальянского Кьянти. И все эти чудеса творила всего лишь одна женщина. Вернее молодая девушка. Среднего роста с зелеными глазами и каштановыми волосами.

Михаил Шмель подумал, что заблудился. Он слишком давно не был в родном городе. За время его отсутствия рядом с набережной вырос большой коттеджный поселок, о котором он ничего не знал. Кто построил эти большие двух и трех этажные дома? Разноцветная отделка, автоматические ворота, зеленые газоны у входов. Это точно Средневолжск или какой-нибудь Давос? В Давосе Михаилу бывать не приходилось, но в иностранных фильмах он видел примерно такие же жилища у простых американских или французских полицейских, риелтеров и домохозяек.

Он бы ещё больше удивился, если бы заглянул за ограды, установленные вокруг этих красивых домов. В некоторых дворах сияли кафелем крытые бассейны. Тут же зимние сады и оранжереи. Примерно в половине из домов были флигели для прислуги. А в одном, довольно большом, весной во дворе развертывалась пасека. На зиму улья прятались в специальный погреб, а летом пчела активно собирали сладкий мед для своих хозяев. Гречишные поля были рядом, в одном, случайно уцелевшем, при перестройке, колхозе.

Катя Коновальчук, сестра одноклассницы Лены, позвонила ему утром и попросила вечером приехать по делу в дом её отца. И он приехал, но не верил своим глазам. Как говорится: вот эта улица, вот этот дом, но неужели это их дом? Его отец, старый Шмель, считался, наверное, самым денежным человеком в городе, но жил в трехкомнатной квартире, правда, в хорошем кирпичном доме. А здесь такие хоромы! У металлической двери виднелось переговорное устройство.

Он припарковал вазовскую девятку темного цвета на обочину, подошел к двери и осторожно надавил кнопку вызова. Катя ответила ему почти сразу:

-Кто там?

-Это я, Катюша, Михаил.

-Миша, я сейчас открою ворота, заезжай.