Захват цели (СИ)

— Ну… не знаю. — проговорил на это Васька, вновь поковыряв ложкой по пустой тарелке — Вся частная торговля умерла на корню — на что зам министра чуть не подавился смехом, но Василий Весь этого не заметил — Да и вообще, тяжко стало что-либо продавать-покупать. Вы так не думаете? — взглянул он на собеседника, и тот помотал головой.

— Не думаю. — а затем, спустя непродолжительную паузу, решил продолжить тему, что начал — Так вот, помимо кредитов и прочего, загона населения страны в шахты и жёсткого расслоения, да даже утекания власти из рук правящей элиты! Было и еще кое что, что мало кто заметил — взглянул зам министра на мою, все так же скучающею со стаканом персону — Их гнали на нас, словно мясной щит, и плохо обученную армию, что тем ни менее могла выпить из нас тонны крови. И они даже были с этим согласны! Ведь Россия — слаба.

— Нда… — пробормотал собеседник на это — и они даже в чем-то правы.

— Россия не сможет дать сдачи, не пойдет против братского народа, да и вообще! — сделал паузу Мишка, смотря на меня, словно бы желая прожечь насквозь взглядом — Мы не будем действовать пока не станет поздно, и конфликт не затянется на годы. А там уж, и союзники из НАТО подоспеют, и вообще.

— Вы говорите о польско-литовском конфликте? — вдруг оживился человек по фамилии Весть.

Она вообще у него настоящая? Эта фамилия… что-то никогда такой не слышал…

— Нет. — снисходительно взглянул на него собеседник — Я говорю о флагах — и вновь выразительный взгляд на меня. — И они вдруг резко прозрели, осознав, что не будет никакого вечного конфликта и дружбы с западом. И их просто перемелют жерновами, оставив лишь прах и пепел. И сделали удивительно логичный и правильный выбор.

— Зато у нас теперь весь спектр среднеазиатских стран под боком — вновь не согласился с ним собеседник.

— На мой взгляд — вполне нормальные соседи! — усмехнулся на это зам министра, и взглянул на часы.

Вздохнул, встал из-за стала, вновь взглянул на меня.

— И это… министр, вас ждут в зале совета. Совещание начнется ровно через пятнадцать минут.

И ушел. Оставив меня уныло созерцать последнею каплю в стакане. А моего незнакомого друга-состольника, болтаться осадком напротив.

— Э… — протянул он — Василий — и вытянул через стол свою руку.

Спохватился, встал, и вновь протянул пятерню.

— Василий Степанович Весть.

Я взглянул на его пальцы… ну, едой не испачканы, и в тоже время косметикой не обработаны. Вполне нормальные руки рабочего клерка. Не заводчанин, но и не педик.

— Я ответвлённый по связи с общественностью при министерстве финансов — проговорил он, неловко почесывая затылок второй рукой, первую все так же держа на весу — моя работа вести финансовые выкладки по состоянию экономики страны.

— Фамилия у тебя… — вылил я многострадальную каплю на язык — говорящая.

— Да, специально выбирал. — произнес он, смущенно улыбаясь.

Я зыркнул на него из-подобья — выбирал значит?!

— Это… раньше у меня была фамилия «Жопин» — опустил он наконец руку, плечи, и вообще весь сник.

— Ясно. Заходи в шестисот десятый кабинет, правого крыла министерства. Потолкуем — кровожадно улыбнулся я, вставая из-за стола.

И прихрамывая, направился на выход из столовой, оставил бледного как смерть Жопина Василия сидеть в одиночестве. Вот так и подсаживайся за столик к милым девушкам! Но я его пытать не буду. Его взгляды хоть и далеки от идеала, но если он хоть немного смыслит в работе общественной, он мне пригодиться.

А уметь он должен! Это рублика, за автором Василия Весть, как раз прошла по ТВ пока мы тут болтали. И выкладки там… довольно скромные — о чем говорить, когда торговли толком и нет? Но четкие — всё что есть, разложено как надо. Так что и с ной работой должен справится. Ну а если нет… чтож, пусть дальше занимается тем, чем умеет.

А за то время, что я неспешно ковыляя преодолевал помещение не маленькой столовой, на ТВ началась реклама. Да не какая-то, а социальная! Её иногда крутя, что правильно. И реклама даже иногда попадается правильная! И не очень. И шлак — спасибо министру культуры! Но в этот раз, ролик меня удивил, заставив застыть прямо подле телевизора, мимо которого я и проходил.

— Министр по особым вопросам — появилась на экране картиночка меня, мило и невинно улыбающейся, словно бы и не я, да еще в платье, цвета «пустыня», в котором я торчу и сейчас во столовке — Бессмертная, — и моя фотка отъехала в сторону, а пол экрана заняли характеристики моей тушки.

Рост, что верен, вес, что лож, возраст — да откуда они узнали!? Я не так уж многим это говорил! Но все же обменивался «опытом». И прочие, в лице целой кучи заслуг и достижений. Фоточка меня, тем временем оказалось не совсем форточкой, взгляд девушки с неё сменился с «любопытно невинного» на холодный и беспристрастный, улыбка пропала, губы вытянулись в тонкую линию. Поза тоже сменилась, что стало казаться что это существо готово драться до конца, а не просить угостить мороженным.