Захватчик (СИ)

   Мы замерли друг напротив друга, тяжело дыша после борьбы. Вода хлестала из душа, лупила меня по затылку и плечам, а еще по кафелю. Брызги разлетались в стороны. Мы частично затопили душевую. В лужах на полу плескались наши искаженные отражения.

    Мужчина промок, как и я. Белая рубашка облепила торс второй кожей, мокрые пряди упали на лоб, по щекам стекали капли воды. Передо мной стояло само совершенство. Широкие плечи, мощная грудная клетка, рельефный пресс и узкие бедра – идеальная мужская фигура.

    Нельзя быть таким убийственно красивым. Это надо запретить законом. В средние века на кострах сжигали красивых женщин якобы за ведьмовство. Я бы не отказалась поджарить пару атлантов за то же. И первым на костер отправится командор.

   Я смотрела на его грудь и руки и не могла оторваться. Вовсе не потому, что залюбовалась рельефом мышц или прессом, хотя и то, и другое было на высоте. Причина была в странном голубом свечении на коже. Оно складывалось в замысловатый узор на обеих руках и еще на груди в районе сердца. Рисунок переливался и, кажется, менял очертания, словно у атланта под кожей плавает стайка светящихся рыбешек.

   Это зрелище завораживало. Настолько, что я не сразу поняла: атлант изучает меня не менее пристально. Только, если я пялюсь на его торс, то он впился взглядом в мое лицо. Мне не нужно было зеркало, я и так знала, что он там видит: меня настоящую. Ту, что я давно спрятала, как думала, надежно. Но невозможно убежать от себя. А еще от прошлого. Оно обязательно нагонит. Вот и я недалеко ушла.  

    Налюбовавшись лицом, мужчина опустил взгляд ниже. Стоять перед ним практически обнаженной (мокрое платье почти ничего не скрывало), ощущать, как его взор скользит по телу, изучая и препарируя, было неловко, порочно... и дико возбуждающе. Командору без сомнений нравилось то, что он видел. Чувственная улыбка на тонкий губах и блеск возбуждения в глазах намекали на все те вещи, которые он планировал сделать со мной. Не сомневаюсь, ему известен целый арсенал способов, как доставить женщине неземное удовольствие. И один из них эйфория. Стоило вспомнить о ней, и я пришла в себя. О чем вообще думаю?

   Атлант тоже очнулся от ступора. Шагнул ко мне, схватил за подбородок, посмотрел в лицо. Несколько минут, которые показались вечностью, он пожирал меня взглядом, а потом выдохнул:

    — Хороша, — и добавил шепотом, от которого у меня волоски на руках встали дыбом: — моя Радость.

  Вот и все. Узнал. Сомнений быть не может. Старая кличка тому подтверждение.

 — Посмотрим, соответствует ли тело лицу, — хмыкнул атлант.

  Я ахнуть не успела, как он схватился двумя руками за вырез моего форменного платья и рванул его в стороны. Ткань жалобно затрещала и порвалась. А говорят, одежду горничных делают из прочных материалов. Может, и из прочных, но атланту они что лист бумаги – разорвал и не поморщился.

   Я оттолкнула его и прикрылась обрывками платья. Командор, к счастью, больше не пытался прикоснуться ко мне. Внешне он по-прежнему был спокоен. Лишь глаза выдавали волнение – две полыхающие страстью синие бездны. Я буквально ощущала его вожделение кожей. Оно обволакивало меня облаком ядовитого пара. Его взгляд обещал многое: расплату за грехи, море страданий и океан удовольствий. И тот факт, что мне ничего от него нужно, командора мало заботил.

   В коридоре раздался топот ног. Кто-то услышал мои вопли и спешил… нет, не на помощь. Не найдется дурака, который заступится за меня и перейдет дорогу Арею Ризарту. Просто хотят проверить, что случилось, и при необходимости убрать труп. Не атланту же руки марать. Вот так и живем: им можно все, а нам разрешено одно – угождать.

  В душевую ворвались сразу пятеро. Двое атлантов и трое землян. Последние были из разведки. Серые костюмы и такие же лица выдавали в них работников ФСБ.

   Мужчины прошлепали по воде, разбрызгивая ее вокруг, и остановились. Все пятеро смотрели исключительно на командора, а не на полуобнаженную меня. Страх перед ним был сильнее похоти.

   А командор выглядел, как ни в чем не бывало. В мокрой одежде, с растрепанными влажными волосами и расцарапанной щекой – все такой же идеально собранный, спокойный и уверенный в себе.

   — Заверните, — кивнул он на меня. — Я забираю ее с собой.

   Словно не о живом человеке шла речь, а о вещи. Он меня как товар в витрине выбрал и присвоил. И никто не посмеет ослушаться. Упакуют, еще и бантиком сверху перевяжут. Хозяин будет доволен.

17. Он

  Арей надеялся, что так будет. Но между надеждой и твердым знанием пропасть. Они перешагнули ее в душе. Вдвоем.

   Девчонка попалась бойкая. Он настоящую битву выдержал, прежде чем запихнул ее в душ и включил воду. Поцарапанная щека саднила, холодная вода хлестала в лицо и на плечи, но Арей неудобств не замечал. Полностью сосредоточился на процессе – тер лицо девчонки ладонью.

   Сперва показалось, что рубец настоящий. Он все придумал. Жестоко ошибся. Вот только прежде у него промахи не случались, и он просто продолжил экзекуцию. Терпение было вознаграждено. Чем бы девчонка себя не изуродовала, он убрал эту гадость с ее лица.