Захватчики из Центра (Битва за Центр - 2)

- Пока держись в стороне. Однако Девятка очень хочет с тобой поговорить. Наверное, они уже послали несколько сционов, чтобы вести разговор, но слышать все будут сами. Сционов не бойся: они лишь частичные индивидуальности членов Девятки, модифицированные под условия жизни гуманоидных существ; пусть они выглядят несколько странно, но за последние месяцы многому научились. Пока Девятка не поправится, мы ничего не можем больше сделать, даже загрузить их головы информацией. А плодить сумасшедших нам ни к чему. Очень жаль, что мы вовремя не понаделали еще несколько сотен в различных формах. Сейчас они бы нам очень пригодились. А кстати, стоит ли будить Финна, или лучше оставить его в ванной?

- Здесь все о'кей, - ответил я. - Выпускайте. Я за ним пригляжу. А как насчет Сюзармы Лир? Он покачал головой.

- С ней, я думаю, придется подождать еще двадцать четыре часа.

После его ухода меня навестили двое шерстистых гуманоидов. Действительно, эта парочка выглядела несколько диковато.

- Нас зовут Талия-7 и Каллиопа-4, - представился один из них, устремив на меня свои большие карие глаза. Внешне они напоминали скорее тетраксов, чем людей, но имели более косматую и более светлую шерсть, а лица - гораздо крупнее. У них были широкие, губастые рты, напомнившие мне плоскомордого орангутанга.

- Талия и Каллиопа? - переспросил я.

- У членов Девятки нет имен. Они им не нужны. Когда были созданы наши частичные персоналии, нам понравились имена, предложенные вашим двоюродным братом по расе Мирлином, а различие по номерам в зависимости от того, чье родительское сознание из членов Девятки каждый из нас получил, мы взяли у ваших более отдаленных родственников тетраксов.

Они уселись на софу, повторяя движения друг друга. Их можно было принять за близнецов, и из столь близкого сходства я мог бы заключить, что они восходят к одной родительской личности, но тут же догадался, что двое должны быть разными, ибо двое - это уже не один, а "одиночества" они не любят. Трудно было судить, какому полу они принадлежат, но с учетом выбранных ими имен я решил считать эти скорее всего бесполые существа женщинами.

- Какой интерес вы имеете ко мне? - спросил я их. - Это может выглядеть парадоксально, но в голове у Мирлина гораздо больше знаний, накопленных человечеством, чем у меня, хотя он никогда не бывал в Солнечной системе.

- Но вы повидали больше, чем он, и больше, чем он, знаете об Асгарде. В любом случае разговор - это то же знание. А поделиться знанием... - какое-то время она подбирала нужное слово, - это все равно что создать новое существо.

Я окинул их взглядом, неприятно пораженный тем, что эти существа показались мне куда более чужими, чем любая встречавшаяся до сих пор гуманоидная раса.

- А я-то думал, что машины Девятки полностью просканировали мои мозги, произнес я. - И что вам известно обо мне больше, чем мне самому.

Каллиопа покачала головой, очевидно, выражая этим жестом отрицание.

- Нам многое известно, - подтвердила она, - но есть области, где наши знания очень ограниченны - то есть их практически нет. О вас мы можем знать лишь то, что вы сами о себе думаете. Одним словом, реально можно полагаться лишь на то, что можно дать. Вы понимаете, о чем я говорю?

Мне казалось - понимаю. Реальная личность - это активная, думающая, говорящая личность. Никто, кроме меня, не мог им рассказать обо мне самом. И существовали вещи, которые действительно должны быть рассказаны, а не вытянуты нейронными присосками, подключенными к моему мозгу. Возможно, они каким-то таинственным способом скопировали данные, содержащиеся у меня в голове, но все же это не то, чтобы узнать человека, которому эта голова принадлежит.

- Что вы хотите узнать? - спросил я их. А знать они хотели многое: обо мне, об истории человечества, об эволюции жизни на Земле, о космологии, космогонии, атомной физике и о вещах, которые могут присниться лишь в кошмарном сне. В какой-то мере все это уже было им известно, но они хотели обо всем "услышать". Мне стоило гигантских трудов объяснять им то, что объяснить я не мог - тем более подобрать подходящие слова с учетом собственного невежества, но я все же сделал попытку. Все это время они пристально разглядывали меня. Складывалось впечатление, что на мне они изучают, как быть человеком, как быть гуманоидом. Вопросы они задавали с предельной вежливостью, как большие дети, которые хотели бы, чтобы перед ними открыли тайны взрослой жизни.

И под конец, разумеется, меня спросили об Асгарде: о том, кто бы мог его построить и зачем и что я обо всем этом думаю и каковы мои аргументы. Так или иначе, но мы опять подошли к главному вопросу, поэтому трудно было удержаться, чтобы его не задать. С одним отличием: теперь его суть усложнилась, потому что у Девятки появился собственный неудачный опыт, занесший еще одну строку в список реально существующих головоломных загадок.