Захватчики. Люди и собаки против неандертальцев

В 2012 г. Салазар-Гарсиа, в то время выпускник Университета Валенсии, провел изотопный анализ останков четырех представителей гоминин, найденных на нескольких стоянках неандертальцев в Испании. Он сосредоточил внимание на стоянках, относящихся к периоду КИС 3, которые были расположены в районах с гораздо более мягким климатом, чем районы Центральной и Западной Европы. Он предположил, что вследствие доступности в условиях мягкого климата Иберийского полуострова пригодных в пищу семян, желудей, диких ягод и оливок в южной части полуострова рацион мог в большей степени базироваться на растительной и морской пище, чем в более холодных районах. Подобное открытие дало бы дополнительное подтверждение гипотезе о том, что неандертальцы отступили на юг в поисках умеренных климатических условий. Вместе с тем, основываясь на результатах изотопного анализа, Салазар-Гарсиа восстановил рацион этих неандертальцев, и он оказался очень близок к рациону неандертальцев из других районов. Его отличительной особенностью была огромная зависимость от мяса крупных и средних наземных животных. Результаты анализа не дали никаких свидетельств об интенсивном использовании растительной пищи и мелкой дичи{89}. Аналогичные особенности питания были обнаружены и в северных районах Испании. И хотя микроскопическое исследование зубного камня с зуба неандертальца и острых кромок каменных орудий, найденных на стоянках, позволило найти некоторые свидетельства переработки и употребления растительной пищи, изотопный анализ таких свидетельств не дал, что говорит о несущественной доле подобной пищи в рационе неандертальцев.

Результаты работы Салазара-Гарсиа противоречили результатам исследования фауны и тафономического анализа пещер Горама и Вангард в Гибралтаре, которые были выполнены группой ученых под руководством Криса Стрингера и Клайва Финлейсона{90}. Эти противоречия заставили меня вернуться к оригинальным публикациям, которые, как я считала, мне хорошо известны, поскольку я писала отзыв на одну из них{91}. Здесь я приведу только некоторые из основных выводов, опубликованных в той статье, в том числе те ее фрагменты, которым я не уделила в свое время должного внимания.

В пещере Вангард останки бутылконоса и обыкновенного дельфина, рыбы и тюленя-монаха (на двух костях тюленя присутствовали засечки) были выкопаны вместе с останками 149 моллюсков, остатками кострищ и орудиями, относящимися к мустьерской культуре. Костей неандертальцев, однако, не было. Возможно, из-за того, что обнаружение следов использования морских ресурсов на неандертальской стоянке было несколько неожиданным, девять костей морских млекопитающих и останки 149 моллюсков показались более важными, чем останки наземных млекопитающих. И хотя кости морских млекопитающих действительно присутствовали, их количество составляло только 4 % от общего числа костных фрагментов, остальные же принадлежали наземным животным, из которых 86 % – травоядным и 10 % – плотоядным. Большая часть костей (121 фрагмент) наземных животных принадлежала альпийским горным козлам (козерогам), которые были традиционной добычей неандертальцев и чьи кости преимущественно доминируют в комплексах находок.

Останки 149 моллюсков были расположены в единственном слое размером 12 м², вместе с остатками кострищ, каменным мусором и мустьерскими орудиями. Большую часть моллюсков составляли мидии Mytilus galloprovincialis, которые, вероятно, обитали в окрестности дельты реки. Для раскопок такого масштаба количество мидий было относительно мало по сравнению с более поздними стоянками, где моллюски встречались часто. Другими словами, находки из пещеры Вангард говорили о слабой зависимости от морских ресурсов, а вовсе не об активном и регулярном их использовании – вывод, к которому я пришла намного позже после того, как написала свой отзыв на работу{92}.